взять один у Петра Васильевича. Карандаш также в вашем распоряжении. Я внимательно слушаю вас.
– Благодарю, – сказал Александр и, взяв лист бумаги с карандашом, нарисовал фюзеляж и два крыла. – Для начала – характеристики. Скажу сразу, что я не представляю точную её массу, поскольку не знаю точное количество деталей. Мотор будет установлен такой, что сможет разогнать машину до ста пятидесяти узлов. Её крыльевые поверхности позволят набрать ей высоту в три с половиной тысячи футов над уровнем моря. Летательный аппарат рассчитан на одного воздухоплавателя при дополнительной полезной нагрузке и на двух при её отсутствии.
– Неужто ваша форма двухъярусного крыла поможет набрать такую высоту? – спросил удивлённый Можайский.
– Так точно. При наборе высоты и скорости растёт и сила у завихрений. Двухъярусная форма крыла будет в большей мере расщеплять набегающие вихри на мелкие, ничего толком не значащие. К тому же на такой большой скорости традиционная конструкция рискует просто развалиться. Моя модель гипотетически может выдержать и виражи.
– Вот как… – молвил Александр Фёдорович. – Что же, мне достаточно этого. Скажите, Александр, являетесь ли вы дворянином?
– Н-никак нет, ваше превосходительство, – проговорил явно растерянный таким неожиданным вопросом юноша.
– А кем будете?
– Из ремесленников.
– А ваши батюшка с матушкой откуда?
– Из северной провинции, из глухой деревни.
– Вот оно что… Славно, – молвил Можайский. – Должен отметить, господин Стефенссон, что вы и впрямь человек блестящего ума. Сказать по секрету, моя модель летательного аппарата смогла лишь оторваться от земли, но не пролетела и десятка метров, рухнув недалеко от места запуска. Я вижу, что, поработав над проектом в соответствующей обстановке, вы сможете достигнуть таких высот, каких не достиг ещё ни один инженер. Что же… Можете ли вы дать мне слово, что ваша машина достигнет такой высоты?
– Так точно, ваше превосходительство, – твёрдо ответил Александр, чувствуя, как жар окатывает его с головы до ног. – Мой аэроплан полетит, и полетит так высоко, что увидеть его станет возможно лишь птицам.
– Красиво говорите, мой друг. Вы прошли то испытание, что я вам – грешен! – приготовил. По правде говоря, ваш друг Иван Орлов мне рассказал о вашей разработке. Я сперва не поверил, решив, однако, вас расспросить подробнее. Вы же сами понимаете – такие высоты могут нам только сниться. Что же… Славно, господин Стефенссон! Теперь ваше пожелание, после чего мы можем считаться квитами.
– Что вы… Я не вправе просить у вас что-либо, – смутился Александр.
– Я настаиваю, мой друг, – усмехнулся Можайский. – Надеюсь, служба в рядах эскадрильи «Золотые крылья» пройдёт для вас с пользой. Им требуются такие умы, как вы. Согласны ли вы с сегодняшнего дня состоять в ней? Ведь это, по словам Ивана Николаевича, кажется, было вашим вожделением?
– Так точно, ваше превосходительство, – ответил Александр. Со стороны стало заметно, как загорелись его глаза. – Я согласен.
– Славно!