дыбом – она дёрнулась точно в конвульсии теми мышцами, с которых спал паралич, выпала из рук Камыша и рухнула на бок. Ирис приподняла голову и смотрела на красное творение диким взглядом, а кисти, будто обмороженные, сжимались не до конца и разжимались.
Растерявшись, Камыш присел к Ирис, но боялся её коснуться. Фиалка удивилась и сказала:
– Странная реакция.
Казалось, что любопытство возьмёт вверх, но Фиалка отвернулась и, покачивая бёдрами, приблизилась к Флоксу. Он смотрел на сеяд с застывшими изумлением и ужасом на лице; а его план сопротивления осыпался в прах.
Забыв о наставнике, забыв обо всём, Ирис смотрела только на сеяд. Ей хотелось оттолкнуть его от себя, его ощущение, которое бушевало в ней; и ей хотелось отпрыгнуть, убежать, и кричать, раздирая кожу. Ирис знала, что всегда ощущала магию, в том числе в предметах, иначе, но всё равно не понимала, что с ней происходило. Словно она частично вошла в это творение, в заложенную в нём магию и задачу, а оно частично вошло в неё.
В ладони Фиалки вспыхнула белая магия – а в ответ встрепыхнулась чёрная сфера сеяда. Сосредотачиваясь, Фиалка приподняла руку с сеядом, медленно сжимала пальцы в кулак и концентрировала в нём всю свою энергию. Вены наливались светом, просвечивали под одеждой и сияли. Черноту зрачков заменил свет, а капилляры подсвечивались. Одежда и волосы трепыхались как от ветра, но его источником являлось тело.
Сеяд вспыхнул красным, выпускал искры и молнии; воздух вокруг искажался и ломался. В его разломах как вертикально-косых бликах Ирис видела отблески Грани, или же ощущала их.
Чем больше в себя впитывал энергии сеяд, подготавливаясь и настраиваясь на вложенную задачу, тем сильнее дёргалась Ирис – точно те мышцы, в которых развеялся паралич, обзавелись тиком. Внутри Ирис нечто нарастало, расширялось и поднималось, давя на внутренности и лёгкие, и подступало к горлу; заставляло кровь нестись в бешеном ритме, а сердце стучать на износ с хаотичными перебоями. Ирис не хотела ощущать странный кристалл, не хотела ощущать происходящую магию, но не могла это контролировать, и не могла себя от него оторвать.
Подёргиваясь, Ирис щурилась от света, которым налилась Фиалка подобно белому факелу. А пиком света являлся кулак – как шар – смотреть на который без рези в глазах было невозможно. Пространство вокруг наэлектризовалось, уши закладывало, а тела прижимало к земле. Сопротивляясь, Флокс мог только щурится и дышать с задержками дыхания. Клинки отступали назад. Камыш, не сводя взгляда с Фиалки, потянулся к Ирис, намереваясь поднять и унести. Ирис хотелось броситься к сеяду, на сеяд; хотелось убежать и разорваться; а разум забился где-то в уголке.
Как вспышка разжался кулак-шар – секунда всепоглощающего давления, и энергия заструилась в сеяд. Вобрав всю энергию из Фиалки, он воспарил. А она, вспотевшая и с трудом дыша, без сил осела на землю. С беспокойством на лице Родиола, поглядывая на поднимающийся сеяд, засеменила к лидеру.
Сеяд замер. От него красная линия энергии как молния ударила в сердце, пронзила