размера.
Ричард не был уверен, есть ли тут связь с чем-либо, но Валери считала это важным, а он не собирался возражать. Мадам Таблье тем не менее проявила еще меньше уверенности и, наконец-то отставив швабру в сторону, подняла к отпечатку собственную руку: для сравнения. Рука Валери рядом с ее походила на руку ребенка.
– Мой почивший супруг, упокой Господь его душу, бывало, говорил, что такими руками я могла бы удавить целую лошадь словно курицу.
С учетом всех обстоятельств это были очень странные слова, и Ричард с Валери решили, что лучше всего их просто проигнорировать. Пусть даже ни один, ни вторая не смогли отвести глаз от мясистой, похожей на окорок конечности пожилой женщины.
– Ну, в дверь он стучал, да, – произнес Ричард. Он пытался припомнить еще что-нибудь, но старик был не особо запоминающимся, да и сам Ричард, кстати, нечасто утруждал себя болтовней с гостями. – Нет, не высокий, точно. Трудно сказать, честно говоря, он был довольно, э-э-э… – он судорожно пытался подобрать французское слово, – сутулый, – добавил он по-английски извиняющимся тоном.
– Сутулый? – Казалось, Валери сердится, причем скорее на себя, за то, что не знает этого слова, чем на готового удариться в панику Ричарда.
– Да, ох, что же это за слово? – Он почесал затылок. – Эрм… – Он вдруг ощутил невероятное напряжение и даже нагнулся вперед, пытаясь проиллюстрировать позу. – Courbe! – триумфально заявил он в пол, а затем выпрямился, щелкнул пальцами и указал с видом победителя на Валери. – Courbe![9] – повторил он с облегчением. – Мсье Граншо был courbe.
– Ладно. – Мадам Таблье была само высокомерие. – Это мы поняли.
– Этот отпечаток о многом нам говорит, я считаю. – Валери снова взяла контроль над ситуацией в свои руки, достав откуда-то карандаш и принявшись указывать им на стену. – Здесь масса информации.
– Dio mio![10] – Возглас раздался у двери, в которой замер синьор Риззоли, ныне судорожно крестившийся.
– Это всего лишь детский рисунок, синьор, – выпалила Валери по-итальянски практически молниеносно, но молодой итальянец не выглядел убежденным.
– Могу я помочь вам, синьор? – громко спросил Ричард по-английски.
– Piu caffe, per favore, piu caffe[11], – ответил тот, не отрывая взгляда от отпечатка.
– Мадам Таблье, вы не могли бы обслужить этого джентльмена, пожалуйста?
– О, так вот, значит, как, да? Я отправлюсь выполнять всю грязную работу, пока вы двое тут секретничаете. Ха! Я должна была сразу это понять. – Она промаршировала мимо синьора Риззоли и, топая, ринулась вниз по лестнице.
– И вот они, мои баллы на «ТрипЭдвайзере»[12], – мрачно пробормотал Ричард, когда встревоженный итальянец отправился вслед за ней.
– Что?
– Ничего. Что вы имели в виду под «информацией»? Информацией о чем?
– О том, кто такой этот джентльмен, – сказала Валери так, словно это было самой очевидной