объедают вместе с корой деревьев. И набрав в чайник воды из проруби, я вернулся в зимовье, предварительно глянув на градусник, на нем было – 6 градусов.
«А вот это уже значительно теплее после сорока-то градусов», – подумал я.
Я попил чай, собрал рюкзак, не забыв положить туда топор в чехле, и вышел из зимовья на улицу, а на улице в это время сыпал мелкий снежок.
«Ну вот, – подумал я, – это уже хорошо, хоть старые следы присыплет свежим снегом».
– Да, день будет хорошим, – сказал я собакам, которые ждали меня сидя у двери зимовья. Собак у меня было две, Норка – это сучка, которая хорошо шла по соболю, а вторым был кобель Палкан, который ставил любого зверя. Палкан был помесь собаки с волком, такой же серой масти, а главное, он был высокий на ногах и на удивление хорошо держал лося и даже изюбря, а таких собак, которые держат, а не ставят на отстой изюбря, очень мало. Собакам, так же, как и мне, за эти дни надоело бездельничать, поэтому они с радостью ждали моей команды вперёд.
– Ну что, друзья, вперёд, пойдем искать зверя, – сказал я, выйдя из зимовья.
Собаки с радостным визгом кинулись на лед и тут же попадали. Лед в этом месте был прозрачным как стекло и очень скользким. Прихватив ружьё, я осторожно спустился следом за собаками на лед. Но идти по скользкому льду было трудно, ноги разъезжались в разные стороны и от напряжения сильно уставали. Собаки тоже крались, осторожно переставляя лапы по льду, так как когти лап в этом случае им уже не помогали, они скользили по льду, оставляя на нём неглубокие царапины. Ширина залива в этом месте была метров 500. А в это время с моря подул ветерок, и стало прохладно, потому что ветер пробирал до костей. Я прибавил шаг для того, чтобы немного согреться. Выйдя на шершавый лед, – это когда на скользкий лед падает снег и примерзает к нему подтопленный снизу через трещины водой. И выскочив на шершавый лед, собаки, обгоняя друг друга, припустили по шершавому льду к противоположному берегу залива. Но, не добежав до противоположного берега метров 20, собаки вдруг заводили носами по ветру и заметались вдоль берега залива, опустив нос к земле.
– Я заволновался. «Значит, под утро на лед выходил зверь, либо изюбрь, либо сохатый», – подумал я. Собаки заметались уже по берегу, распутывая след, а затем, обгоняя друг друга, понеслись на бугор.
«Значит, взяли след», – обрадованно подумал я. Я прошёл вдоль берега залива метров 100. И увидел на льду, присыпанном свежим снегом, были видны свежие следы большого изюбря.
«Да такой крупный и круглый след может быть только у быка», – подумал я.
И от деревьев с тиной следы уходили на берег, а затем уже быстрым шагом на бугор. Я вышел на берег, присел на сухую валёжину и закурил. Было приятно после пяти дней затянувшихся морозов посидеть на улице, на сухой валёжине. И вдруг на бугре, в полукилометре от меня, залаяли собаки, лаяли они зло, а так