полковник обратился к шлюхе. Или ко мне.
Проститутка что-то простонала, затем раздался звонкий шлепок. Новая вспышка света за окном обнажила эту картину. Фигура здоровенного нигерийца окрасилась в кровавый цвет из-за фейерверка на улице. Шлюха была под стать: её широко открытый рот словно втягивал внутрь красный свет, льющийся из окна. На мгновение показалось, что её полуприкрытые глаза отсвечивают тёмно-красным – я как будто наблюдал за спариванием двух адских существ. Между ними не было и намёка на «любовь» или что-либо отдалённо похожее. Они упивались совсем другим.
Ад, с его оригинальным аналогом «любви», оказался неожиданно близко. Абсолютно самодостаточная полноценная преисподняя, дающая альтернативу любым вещам: красоте, любви, долгу. Мне открылся самовоспроизводящийся ад, жители которого существуют внутри собственных вывернутых наизнанку ценностей. Им это нравилось. Они без ума от происходящего.
Полковник задвигался быстрее, и шлюха заскулила, как дворовая собака. Она замолчала на несколько секунд, её тело изогнулось дугой и исторгло полукрик-полувизг. Ногти вцепились в кожаные подлокотники кресла и принялись царапать их. Люди и впрямь оказались неожиданно похожи на зверей.
Я испугался промелькнувшей мысли… Что я внутри настоящего ада и просто привык не замечать этого. Что только короткая вспышка пламени за окном вырвала правду из темноты.
Сильные, истекающие чем-то красным, руки нигерийца гладили окровавленную изогнутую спину женщины. Точёные лопатки, плечи, шею. Разметавшиеся по темноте волосы. Хищные тени скользили по обнажённым телам. Мне открылась абсолютно потусторонняя, инфернальная картина. Два демона и их альтернатива любви. Мне казалось, что ещё немного, и я приму эту ненормальность, её красоту и внутренний самоценный смысл.
– Ну что, тварь? Ты как там?
– Назови меня тварью, – шлюха перешла на английский. – Хочу ещё раз.
– Хорошо, тварь.
– Да, – почти прорычала она.
– Ты будешь наказана.
– Я хочу. Быстрее. Будь грубым, – она томно смотрела на Мокембе, полуобернувшись, снизу вверх.
– Начинай кричать.
Нигериец снова взялся за дело – спинка кресла задёргалась, и раздалось поскуливание проститутки.
– Думаешь, я не понимаю ситуации? Ну зачем вам стимулирующие наркотики? В ЕС нужна расслабляющая дурь. Если хотя бы половина населения обдолбится стимуляторами, то во что превратится ЕС? А вдруг они возомнят себя героями! Суперменами. Или другими придурками, которые борются со «злом». Общий европейский дом разлетится к чертям! Мы должны зарабатывать, а население – меньше гадить. Поменьше амбиций. Чтобы никто не приносил себя в жертву. Пить можно. Расслабляющую дурь… нужно. Актуальное дерьмо вместо искусства – да сколько угодно. Это зовут толерантностью. Хочешь сказать, что не знал?
Я сглотнул.
– Слава демократии, – кажется, Мокембе сказал это не мне, а шлюхе, наклонившись к ней.
– Что? – хриплым голосом спросила она.
– Я