закричать, фигура в миг сгребла её в охапку теплых объятий.
Тенью оказалась Ия. Всегда молчаливая, боязливая женщина. Она никогда не проявляла к ней ни малейших эмоций. И вот сейчас, в самый трудный и горестный момент жизни именно служанка пришла утешить и поддержать.
– Спасибо тебе, – всхлипывая прошептала Аурелия.
Теплота окутывала и расслабляла, наполняя тело свинцовой усталостью. Веки плавно опустились, заплаканная девушка, наконец, уснула. Завтра ей предстоял не менее тяжелый день, нужно было выспаться.
2 – – – – – –
Утро наступило как никогда быстро. Первые солнечные лучи освещали пепелище прошлой жизни. Этот варвар разделил жизнь надвое. Теперь в ней нет места радости, мечтам и надеждам. Это солнце приближало начало конца. Впервые в жизни лучи его не грели, свет не радовал. Аурелия возненавидела это утро.
Фурией вдруг вскочила с постели, рванула к окну и с остервенением задёрнула штору. Затем, словно потеряв остатки энергии, медленно побрела к кровати, рухнула лицом в подушку и погрузилась в свои переживания.
В замке же вовсю кипела жизнь. Хан заперся в кабинете со своей свитой и гостем. Крики, доносившиеся из-за закрытых дверей были слышны далеко за пределами комнаты. В самом тёмном уголке коридора стояла мать Аурелии, недвижимая, тонкая и бледная, словно тень. Она боялась вздохнуть, боялась пошевелиться и жадно впитывала речи мужчин, пытаясь выискать в диалоге ниточку надежды для младшей неопытной и совсем юной дочери.
– При всём уважении, Ваше Величество, я не могу позволить добрачное сожительство. Это противоестественно, это противозаконно, в конце концов.
– В чём проблема, Хан? Смени закон, Ты – закон. Или я что-то путаю?
Молчание в ответ перерастало в гнетущую паузу.
– Как и было сказано вчера, я готов заплатить за эту авантюру. Назови цену, Хан.
– Прошу прощения, речь же идёт о моей дочери, а не о товаре.
– То есть, средняя доросла до статуса товара? Верно? Её ты готов отдать совершенно без каких-либо проблем?
– Руттея, она на выданье. Да, ей позволяет возраст и стату…. – Хан осёкся на полуслове, уловив ехидную тень улыбки на лице. – Всё не так. Мои дети для меня всё. Я не готов торговаться, это не мешок зерна, Ваше Величество.
– Последнее слово, – император махнул одному из своих приближённых, и мужчина поспешно подал свёрнутую карту. – Мы пришли отсюда. Последние месяцы я активно завоёвывал там земли. И тут, – его палец прошёл вдоль западной границы Хунны, – теперь граница и моих владений.
Хан сосредоточенно слушал гостя и не без волнения следил за движением его руки.
– Эта граница, твоя граница, может сместиться в ближайшие месяцы… – выдержал театральную паузу. – А вот в какую сторону, зависит только от твоего слова, Хан.
Некоторое время мужчина сосредоточенно смотрел на карту, будто искал в глубинах бумажного листа