входе меня поприветствовал очередной безликий официант, имени которого я не знал – молодой паренёк из числа студентов на подработке, здесь такие менялись каждые две недели. Уходили прежние, приходили новые. Прошёл в зал, в котором сидело достаточно приличное количество людей – народ после работы приходил снимать стресс. Огляделся, увидел, что из дальнего угла мне машет рукой мой старый товарищ, и устремился к нему, протискиваясь между стульев, на которых сидели уже подвыпившие сограждане. Было немного душно, и даже открытые форточки под потолком слабо помогали. Где-то возле бара голосила колонка, из которой разливался классический хард-рок, всегда поднимавший настроение и приносивший ощущение праздника, и слышались сдавленные вопли Брайана Джонсона, неизменного вокалиста легендарной AC/DC.
– Здорово, дружище! – Мой старый приятель Лёха протянул мне руку, – ты куда пропал? Мы уже обзвонились, даже на работу тебе пытались пробиться. Уже даже не знали, что думать!
– Прости, друг, – виновато ответил я, – в больничке валялся. Телефон дома был.
Мой собеседник удивлённо воззрился на меня и покачал головой.
– То-то ты так хреново выглядишь, ещё с порога заметил. Опухший какой-то, болезненный, – Алексей немного наклонился и посмотрел на меня очень внимательно. – И знаешь… что-то изменилось у тебя в глазах. Сильно.
– Отёки, – коротко пояснил я, – на койке несколько недель провалялся под капельницами. Химией напичкан по самую макушку, месяц выходить будет ещё, наверное. Где Андрей?
– Да вон, тебе несёт горло промочить, – Лёха кивнул мне за плечо. Я обернулся.
– Взвейтесь соколы орлами, полно горе горевать! – Продекламировал второй мой друг, неся в руках два бокала, – пока официантов дождёшься, проще самому… блин, что у тебя с башкой? – спросил он удивлённо, разглядев, наконец, исполосованный затылок. – Тебя как будто через блендер пропустили на скорую руку…
– А это, мой дорогой Андрюха, та причина, по которой я не был на связи столько времени.
Я рассказал историю своего попадания в больницу, умолчав, правда, о секундном полёте с крыши на асфальт. Сказал, что вышел из дома, дальше ничего не помню. Что пролежал в коме некоторое время, потом в палате, практически недвижим в течение многих дней, и еле выжил. Когда я говорил, оба молчали, очень внимательно глядя на меня и сочувственно качая головами. Я продолжал рассказывать, глядя на своих друзей. Высокий и худощавый Алексей с умным лицом и грустным взглядом сидел, опершись на стол локтями. Я пригляделся, увидел дымчатый ореол вокруг него, область вокруг головы подёрнута едва заметной рябью – но это ничего, всего лишь внутреннее волнение. Парень за меня действительно переживает. Зрелая, опытная душа. Высокая эмпатия, столь же высокий интеллект. Я уже по внешнему виду каким-то неведомым для меня образом начал понимать, с кем имею дело, просто взглянув мельком на человека. И тут же поймал себя на мысли, что того незнакомого мужчину во дворе