что общая атмосфера страха, неустроенности, неопределенности в разгар Гражданской войны подмечена писателем очень точно.
В такой атмосфере и начала действовать в апреле 1919 года Одесская ЧК, которую вскользь мы уже упомянули в предыдущем очерке.
Бунин 21 апреля по старому стилю (4 мая по новому) записал:
«В „Известиях“… напечатан поименный список этих двадцати шести, расстрелянных вчера, затем статейка о том, что „работа“ в одесской чрезвычайке „налаживается“…»[143].
Еще в конце марта, когда интервенты еще только готовились к эвакуации и по Дерибасовской еще разгуливали французские матросы, греческие солдаты и румынские волонтеры, большевики уже задумывались о создании чрезвычайных органов. По воспоминаниям Елены Соколовской, на заседании подпольного межпартийного Совета под председательством Николая Ласточкина большевики спорили с левыми эсерами и анархистами о создании ЧК. Последние говорили, что для Центральной России, где советская власть делала первые шаги, это, наверное, было необходимо, чтобы пресечь контрреволюцию, но здесь, где «за спиной» Советская Россия, это не нужно, и, кроме того, говорили о «том терроре, который они отвергают» и что подобные методы себя изжили[144]. Впрочем, и некоторые присутствующие коммунисты были по этому вопросу скорее на стороне анархистов и эсеров. Но в результате Совет большевистским большинством высказался за чрезвычайку.
6 апреля при исполкоме была сформирована Чрезвычайная следственная комиссия в составе двух большевиков – Якова Карпа и Фарбера – и одного левого эсера – бывшего пекаря Михаила Матьяша. Последний был назначен, по словам Соколовской, поскольку ранее он был из большевиков-подпольщиков самым большим противником создания чрезвычайных органов[145]. Впрочем, вскоре они все получили другие назначения (в частности, Матьяш – в комендатуру), а ключевые посты в реорганизованной организации заняли вчерашние работники подпольной большевистской контрразведки.
Возглавил чрезвычайку Павел Онищенко. Членами коллегии стали Борис Северный и Иосиф Южный. А вскоре из Киева прибыло пополнение – Григорий Моисеевич Меламед, в прошлом инструктор центрального аппарата ВЧК, Михаил Моисеевич Вихман и Вениамин Вениаминович Сергеев (он же Бендетта-Гордон), итальянский еврей, поменявший несколько чрезвычаек в разных городах, в том числе в Царицыне, и ставший начальником агентуры, инструкторской части, а затем, как и в Царицыне, секретарем одесской ЧК. Одесской ЧК большое внимание уделяли в Москве, а также в украинской столице – не случайно в Одессу в апреле 1919 года прибыл бывший заведующий отделом должностных преступлений ВЧК Алексей Иванович Пузырев, работавший в свое время кучером в имении великого князя Владимира Александровича, а затем рабочим харьковских мастерских Северо-Донецкой железной дороги, а в июле приехал бывший личный секретарь Дзержинского Станислав Францевич Реденс[146], оба в начале 1919 г. успели поработать на