и другие).
24. Соколовский Михаил Александрович – за то же самое, что и Садов.
25. Фон дер Ховен, барон, – как бывший полицмейстер городов Одессы и Харькова.
26. Эттингер Симон Леопольдович – за выдачу австрийцам чехословацких коммунистов.
Под списком стояли следующие подписи: председателя Онищенко, членов ОГЧК Вениамина, Меламеда, Южного и, наконец, секретаря Михаила[152].
Обращает на себя внимание расстрелянный за принадлежность к Союзу русского народа Будник Янкель Израилевич, что на первый взгляд кажется абсурдом. Скорее всего, Будник в дореволюционное время, имея приличное состояние, мог просто оказывать финансовую помощь черносотенцам, чтобы получить своеобразную «крышу» от погромов, как это делал и другой богатый одесский еврей, расстрелянный ЧК несколько позднее, – Хаим Меерович Гран [153].
В конце мая – первой половине июня секретарь Михаил вместе с двумя председателями ЧК поставит подпись под несколькими списками расстрелянных, опубликованными местными «Известиями». Так, в начале июня были расстреляны ярые фальшивомонетчики Токарь Абрам Борисович, Шлик Генох Хаймович, Шварц Абрам Семенович, а по политическим обвинениям – Михайлов Кузьма – за выдачу белым большевиков, которые были расстреляны, Чайка Сергей Авксентьевич – за организацию погрома в местечке Проскурове, Прасулова Прасковья Степановна – за призыв к свержению советской власти и прославление атамана Григорьева, Толстиков Степан – бывший командир гетманской варты, Гран Хаим Меерович, «как хорошо известный в Одессе черносотенец, член Союза русского народа» (то есть за предательство еврейского народа? Так следует понимать этот приговор?), Поляков Дионисий Иванович – за агитацию против советской власти и черносотенную агитацию, Ефимов Николай – «за тайную продажу самогонки, которой он спаивал народ для темных целей» (интересно, уголовных или политических?) и боец одной из частей комендатуры Хундадзе – за убийство помощника коменданта Одесской ЧК Якова Полотовского. В середине июня в «постскрипционных» списках оказались, в частности, уголовные налетчики Мутарханов Давид и Виноградов Дмитрий, Гавриил Максимович Данилевский и Матвей Афанасьевич Шелест – тоже за вооруженный налет, только с липовым мандатом от имени… Нестора Махно (стоит отметить, что его отношения с большевиками в это время охладились, но вооруженную борьбу с ними он начнет несколько позднее), некий Павлов – «за истязания и избиения крестьян, будучи милиционером» (интересно, уже «рабоче-крестьянской» власти или еще одной из предшествующей), Модин Николай Васильевич, с 16-летнего возраста состоящий в Союзе русского народа, – «за избиения евреев», Карасав – за принадлежность к румынской разведке. Самыми интересными в этом списке были две последние фамилии: Валь Мария Готфридовна – за соучастие в грабеже, «принимая беременность, условно» и Хомчик Осип Андреевич – за то же самое и… тоже условно, принимая в виду несовершеннолетие[154]. Это уже было нечто совершенно новое в карательной политике, любопытно: а как