жизни военный документ: «Подлинный паспорт я, солдат Александр Суворов, взял и расписался»[9].
Почему отец стал хлопотать о службе сына именно в 1742 г., понятно. Александру Суворову исполнилось 12 лет, время обязательной записи дворянских сыновей в службу, от которой по закону нельзя было уклониться (тогда как аристократы могли записывать своих детей в службу чуть ли не сразу после рождения). На жизнь полководца сильно повлияло сравнительно позднее поступление на действительную службу и ещё более позднее получение первого офицерского чина. Ведь с этого момента начинался отсчет «старшинства», бывшего обязательным условием при производстве в более высокий чин. Получая очередное звание, офицер в буквальном смысле занимал «очередь» за последним человеком, произведённым в этот чин до него, и не мог получить следующий чин раньше, чем его пожалуют всем «старшим» товарищам. Чем более высоким был следующий чин, тем это правило соблюдалось строже. Александр Суворов на несколько лет отстал от сверстников, не говоря уже о детях аристократов, записанных в службу с малолетства и получавших офицерские чины раньше других дворян.
Насколько Суворов отстал в порядке чинопроизводства, видно по тому, что фельдмаршал Румянцев-Задунайский, который обычно представляется нам человеком другого поколения, был старше его всего на 5 лет. Сама Екатерина Великая, в 1794 г. вне очереди произведя Суворова из генерал-аншефов в фельдмаршалы, остро сознавала, что нарушила строгий порядок. По воспоминаниям адмирала Чичагова, самодержица сочла необходимым лично извиниться перед «обойденными» генералами, попытавшись обратить дело в шутку: «Что делать, господа, звание фельдмаршала не всегда даётся, иной раз у вас его и насильно берут».
Суворов ещё более серьёзно отстал от сверстников, свыше 5 лет после записи в полк (вместо 2-х) находясь в отпуске (для изучения «указных» наук), который несколько раз продлевался по просьбе его отца[10]. Видимо, все же Василий Иванович, оттягивая начало действительной службы Александра, опасался за здоровье сына. Но это время не было потеряно. Помимо обязательных (по требованиям офицерского совета Семёновского полка) предметов: математики, геометрии, картографии, инженерного дела, артиллерии и воинского обучения, – он блестяще изучил в доме отца древние (латынь и греческий) и новые языки, историю, литературу, философию, стратегию и тактику. Он научился наблюдать и осмыслять действительность, думать, сравнивать, делать точные и справедливые выводы.
Данные о круге чтения Александра Суворова показывают, что он интересовался разными течениями человеческой мысли, умея подходить к прочитанному критически. Священное Писание и труды отцов церкви соседствовали среди его книг с «Илиадой» Гомера и трактатами Аристотеля, военные уставы с сочинениями выдающихся полководцев, от «Записок» Юлия Цезаря до мемуаров полководцев Нового времени: Евгения Савойского, маршала Тюренна и Морица Саксонского. Суворова интересовали научные труды Ломоносова,