Диаметром в сантиметр, он сверкал на тусклом солнце так, что резало глаза. Каким-то даже не седьмым, а семидесятым чувством, женским чутьем, выдрессированным цирконами и фианитами, Света поняла: да, это настоящий бриллиант. Без дураков. И чуть не выронила кольцо.
– Ты кто? – спросила она.
В домике молчали.
– Что тебе надо? Зачем ты это делаешь?
– Покупатель-покупатель! – мерзенько пропели из окошка. – Кто-то деньго-мне-даватель. Глазки завидущие, ручки загребущие, что еще желать изволим? Что на сердце притаилось, что на язычке тут скрылось?
И тут в голове Светы возникла абсолютно дикая в своем безумии мысль. Безумная – если дело выгорит.
Она пошарила глазами в поисках листочка – кругом лишь пожухлая трава и пыль вперемешку с песком.
– На, тетя Света. – Витюша стоял рядом, протягивая ей листок. – Купи, что хочешь.
– Конечно, что хочу, – криво улыбнулась она. – Конечно. Спасибо.
Света набрала в легкие воздуха.
– Двушку! – выпалила громко, даже не стыдясь, что ее кто-то может услышать. – В Ца’ицыно! С отделкой под ключ и теплый пол! Окна на па’к!
Замолчала, затаив дыхание. Накося выкуси. Что, за дубовый листик сейчас протянешь мне ключи? Или уже подписанные в МФЦ документы? Как выкрутишься, Продавец Всего?
В домике тоже повисла тишина. На секунду Свете показалось, что тот, кто там сидел, исчез. Ну или умер.
– Ну? – ядовито спросила она. – Не можешь? Или продешевишь?
Тишина стала густой, как масло, и какой-то холодной. Да, именно так – Свете показалось, что из черного провала потянуло морозцем – хрустящим, хрупким, крепким.
– Не продает, – с удивлением прокомментировал Витюша.
– Дорого, наверное, слишком, – разочарованно ответила Света. Волшебство исчезло. Магия оказалась какой-то дурацкой игрой. И в кольце, совершенно точно, просто граненая стекляшка.
– Да нет, не может быть… – Витюша подошел к окошку. – Всегда продавали.
– Может быть, обеденный перерыв, – пошутила Света.
– Обеденный?
– Ну да, продавцам же тоже кушать надо. – Она встала, отряхивая джинсы. Кольцо все так же сверкало – но, как ей теперь казалось, издевательски. – Пойдем и мы, Витюша, пообедаем.
На игровой площадке по-прежнему было пустынно: никто не бегал, не прыгал, не качался, не орал. Света обвела глазами окна домов – это только сейчас так, или она раньше не обращала внимания, что они все зашторены? Как огромные мутные бельма, были натянуты на них тюлевые занавески – словно жители квартир сами решили себя ослепить…
Света потрясла головой – в мысли лезла какая-то пафосная муть. Помахала пальцами опущенной руки – подзывая Витюшу, чтобы тот взялся за нее. Потом еще раз помахала – теперь уже ладонью – в ожидании, когда же схватится цепкая ручка.
Но ничего не произошло.
Света оглянулась. Она обернулась быстро, резко, в эту же самую секунду ощутив, будто на нее холодной лавиной обрушилось что-то неладное, – но успела лишь краем глаза заметить, как подмигнул от окна домика нарисованный на синей курточке