это сестре Антонине: мол, такой хороший человек, все мне в нем нравится, а, хоть убей, не могу целоваться. Но оказалось – еще как могу. И вообще непонятно, почему я занималась чем-то другим почти тридцать один год. После третьего моего «ого» Боря заметил вскользь, шепотом: «А тебя легко поразить» – и начал поражать уже по-настоящему.
– Я тебя люблю, – сказал он только что. – Пойдем искать тебе кофе.
В кафе на первом этаже отеля действительно целый день подавали завтраки.
– И круассаны у вас есть? И улитки с корицей? И дэниши? – тестировала я долговязого и очень терпеливого официанта, похожего на какого-то актера.
– Да, – кивал парень. – Только что испекли.
– И панкейки?
– С голубикой, малиной, клубникой. Их пока не испекли – но испекут, – улыбнулся он безмятежно. Боря с интересом за ним наблюдал.
– Что, даже «рояль» сделаете? Пашот со слабосоленым лососем? – щурилась я подозрительно.
– Обязательно, – отвечал юноша. – А также «бенедикт» с ветчиной. И соусом олландез, разумеется.
– О, точно. Бенедикт! – обрадовалась я.
На Бенедикта Камбербэтча был похож этот официант. Правда, судя по беджу, отзывался на имя Афанасий.
– Что ж, – объявила я. – Буду «бенедикт», круассан и кортадо. Если, конечно…
– Конечно, – подмигнул Афанасий. Кажется, я его совершенно не раздражала.
– Интересно у вас здесь, – сказала я, закрывая меню. – Все есть. А ведь мало кто завтракает в половине пятого дня.
– Может быть. Но это не повод не печь круассаны, – резонно заметил официант и повернулся к Боре.
Когда мы позавтракали фантастически нежным пашотом и хрустящими на весь Сочи круассанами, я попросила еще одну чашку кортадо: даже у краснодарской Зинаиды он не был так хорош. Кофе вместо Афанасия-Бенедикта мне принесла вчерашняя смешливая Василиса с ресепшен – та, что хотела поселить нас в разные номера.
– Добрый день! – сказала она и посмотрела на Борю пристально и чуть лукаво.
– Добрый, – охотно согласился Боря. – А мне еще один американо.
– Ладно, – разрешила девица. – А редиску к нему не желаете, Борис Натанович?
И стоит такая, улыбается.
Боря сначала нахмурился, а потом на лице его заиграла радость узнавания:
– Васька?! – воскликнул он. – Как так? Ничего себе!
– Ого, – подсказала я.
Боря вскочил с места и принялся эту Василису обнимать.
– Как так? – повторял он. – Ты же маленькая была. Я тебя вчера вообще не узнал.
– А я думала, это игра такая, дядь Борь, – смеялась Васька. – В Бориса Натановича.
– А это, – спохватился Боря, указывая на меня, – Жозефина.
– Причем Геннадьевна, – напомнила я. – Здравствуйте, Василиса. Боюсь, меня вы тоже помните.
– Рада познакомиться еще раз, – заверила девушка. – Как вам наш тринадцатый номер?
– Удачным оказался, – похвалила я. – И эркер. И балкон.
– На крыше не были еще?
– Собираемся, –