Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 3
Михаиле Федорович и всеа Росии!» И многолетствовали ему, государю.
Боляра же в то время страхом одержими и трепетни трясущеся, и лица их кровию пременяющеся, и ни един никто же може что изрещи, но токмо един Иван Никитич Романов проглагола: «Тот есть князь Михаиле Федорович еще млад и не в полне разуме». Казаки же глаголюще: «Но ты, Иван Никитич, стар верстой, в полне разуме, а ему, государю, ты по плоти дядюшка прироженный, и ты ему крепкий потпор будеши».
Боляра же разыдошася вси восвояси. Князь же Дмитрей Трубецкой, лице у него ту и почерне, и паде в недуг, и лежа много дней, не выходя из двора своего с кручины, что казны изтощил казаком и позна их лестны в словесех и обман. Боляра же умыслиша казаком за государя крест целовать, из Москвы бы им вон выехать, а самим креста при казаках не целовать. Казаки же ведающе их умышление и принудиша им, боляром, крест целовать. И целоваша боляра крест. Таже потом казаки вынесоша на Лобное место шесть крестов, и целоваше казаки крест, и прославиша Бога вси»154.
7 февраля, когда собрался весь собор, какой-то дворянин из Галича, выступил вперёд и представил на листе написанное мнение, что покойному государю Фёдору Ивановичу ближе всех по родству приходится внучатый племянник Михаил Фёдорович Романов, почему он и является прирождённым царём. А затем вышел и Донской атаман Феофилакт Межаков, и также показал грамоту о Михаиле.
«Во утриеже сиидошася вси председатели собору и некто дворянска чина Галича града предложи на том соборе выпись о сродстве цареве, како благочестивый царь Феодор Иоаннович, отходя сего света, вручил свой скипетр и венец братану своему, болярину Феодору Никитичю; и увидал то царь Борис, воздвиже злодыхательный свой гнев, поточи его во отоки морские, в Сийской мистрь, и с сыном его Михаилом Феодоровичем, дабы ему царство самому получить, еже бысть… А той Михаил Феодорович Царю Феодору Ивановичу по сродству племянник, по матери же его благоверной царице Анастасии Романовне, иже бысть супруга царю Ивану Васильевичу, – той да будет царь, ево никто им не может быти.
О злобы еще ехиднено порожение остася, испущая своя блевотины, реша: «Кто то писание принес, кто и откуда?» И ускори в то время Славнаго Дону атаман и выпись предложил на соборе таковуж. И вопрошает его Князь Дмитрей Михайлович: «Атамане! Какое вы писание предложили?» Отвеща атаман: «О природном Государе Михаиле Феодоровиче». И прочетше писание атаманское и бысть у всех согласен и единомыслен совет»155.
Таким образом, Земщина и Казачество, всегда враждовавшие между собой, произнесли одно имя, все остальные, несогласные, оказались в меньшинстве. Чтобы новый царь был действительно желанным избранником всей Земли, решено было разослать по всем городам и уездам верных людей и расспросить народ, как он относится к этому выбору.
Через две недели посланные возвратились,