доставать её и сына. То неожиданно приехав, то прислав гневное письмо. И аллергия с её зудом и сыпью снова возвращалась. Она не хотела больше болеть. И развод был окончательным и бесповоротным.
А землянику она терпеть не может. Ни в каком виде.
Не догоняй!
– Не догоняй меня! Закрой глаза и просто стой! А лучше – считай до шестидесяти. Потом можешь меня искать. Только не быстро. Помедленней. Чтобы я успела напугаться. Чтобы мне стало страшно, что ты меня потеряла. Что я совсем одна. И никому не нужна. Совсем.
– Зачем? – недоумеваю я.
– Как ты не понимаешь?! Ведь это счастье, когда тебя найдут! Когда ты уже не веришь, а тут – ты. Ты меня нашла. Не бросила, не оставила одну во дворе, а нашла. И я увижу, что ты уже тоже испугалась, что меня нет, а сейчас счастлива. Я, твоя любимка, – вот она! И я буду очень счастлива. Поэтому не торопись меня искать. Надо успеть напугаться.
Девочка стала играть в «не догоняй» после того как ее забыли в детском саду. За ней никто не пришел, потому что мама с папой разводились и им было не до ребенка. Девочка ночевала у воспитательницы. Теперь по выходным я работаю няней в доме, где живет девочка. И забираю ее из детского сада. И она очень боится, что ее снова забудут и не захотят находить. Потому она так часто просит не догонять ее сразу – хочет почувствовать себя найденной и очень нужной.
Дача с сердечком
Ему слегка за шестьдесят. Подтянутый, с благородной сединой в волосах, даже в дачной одежде он смотрится моложаво и спортивно. Мы ждем электричку. Конец выходных, все спешат в город. Народа очень много, но этот мужчина даже в толпе обособлен. Он один. И это его одиночество я чувствую почти физически, хоть и стою от него достаточно далеко. Видимо, это ощущаю не только я, потому что проходящие как будто обтекают его, оставляя дистанцию между ним и собой. Вокруг него кокон одиночества.
В этом садовом обществе я недавно. Оно существует с советских времен. Время здесь как бы остановилось. Хотя есть новые и современные дома, но на крохотных участках они смотрятся странно и неуместно. Много заброшенных домов. Старики умерли, а детям эти ветхие строения не нужны. Участки заросли конским щавелем, люпином, одуванчиками.
Здесь очень интересно гулять, рассматривая картины ушедшего советского прошлого. Так я наткнулась на дачу с сердечком. Да-да, именно с сердечком. Не с петушком на крыше, не с флюгером, а с сердечком. Еще больше я была удивлена, когда увидела на пороге дома того самого мужчину, который стоял на платформе.
Через несколько дней я узнала его историю.
Три года назад у него умерла жена от рака. Он долго боролся за ее жизнь. Соседи говорят, что она была очень приятная женщина. Когда она была уже совсем слабая, он на руках выносил ее на веранду, закутывал в плед. И перед ней на столе всегда стояли свежесрезанные цветы.
На память о ней он и вырезал деревянное сердечко, прикрепил его вместо флюгера на крышу дома. Он по-прежнему следит за участком.