die russischen Maedchen so schoen? Aber man braucht Zeit, um es zu verstehen.
То есть: «Почему русские девушки так прекрасны? Но нужно время, чтобы это понять».
– Смотри, – говорит он мне, – я бы и не заметил эту красоту, если бы ни сел в траву. А увидев, не могу наглядеться. Это так просто и так красиво. И очень похоже на тебя.
И Дэвид краснеет как мальчик.
Мы долго будем писать друг другу письма. Но меня не выпустят в Германию.
А потом… Мне было двадцать восемь. У меня уже была семья. У него тоже. Он ждал меня в аэропорту с букетом незабудок.
Где он их взял в августе?
Vergissmeinnicht. Forget me not.
Дэвид произнес: «Незабудька», – смешно коверкая слово. Я машинально поправила: «Незабудка».
Я ничего не забыла. Он тоже.
Сирень
Голова может кружиться от счастья. Он такой! Он такой! Он такой! Он лучший!
Он вчера подарил ей веточку сирени. Потому она не может спать. Она нюхает и нюхает нежные сиреневые цветы, и от счастья у нее кружится голова. Девушка верит, что оно продлится вечно.
…Вчера, убирая на книжных полках, она наткнулась на засохшую веточку сирени. Удивительно, но она сохранила давно забытый аромат. Аромат счастья. Оно было очень коротким, как и ее первая любовь, оставившая горечь и разочарование.
Потому что веточку сирени он подарил не только ей.
Как год начнешь…
Занес же меня черт на праздник Нового года в Бельгию! Меня, пуганую провинциалку, – в дом на берегу моря, в соседи к молодым и продвинутым бизнесменам.
Сибирячка среди них – как пугало, или как марсианка. Смотрят, как я буду есть, что и сколько буду пить.
Прямо возникло жуткое желание взять и напиться и не видеть все эти лица!
А все случилось из-за визы. Мне ее дали прямо перед праздником. Ну не возвращаться же из Москвы в Новосибирск. Решила, полечу!
И вот сижу, как полная дура, в компании, где все по парам и друг друга хорошо знают. И самая беда в том, что по-английски и по-немецки говорят только два человека. Все остальные – по-французски.
А у этих, что говорят, жены так на них смотрят, что они на меня и глаз поднять боятся. Наверное, начитались женушки историй про бедных российских провинциалок, что добротой и терпимостью завоевывают даже самых упертых европейских мужиков, вот и караулят своих мужей.
Прямо перед полуночью здесь традиция – идти на берег моря и всех, кто встретится, целовать.
Я тоже пошла. В двенадцать часов началась такая канонада, все кинулись целоваться с друг другом! А ко мне – ни-ни, никого не подпускают. Даже тот парень, что меня пригласил, подойти боится.
Да и бог с вами!
Так мне одиноко и противно стало! Тут праздник, все обнимаются, целуются, а я одна-одинешенька.
Побрела я потихоньку от них.
Стала размышлять: «Ну и что такого случилось?.. Да, одна. Да, вот бреду вдоль берега… Вдоль берега моря! В Новый год! В Бельгии! Разве это плохой вариант? Хороший!»
Воздух влажный, совсем не холодно. И вода от фейерверков вся переливается. Кажется, что звезды в нее падают. Разноцветные. Я загляделась.
Как