оборвал себя, вышел из тёмной комнаты, плотно прикрыл дверь, будто запирая не только комнату, но и тайну, пошёл длинным коридором и рад был, что никто не видит его лица.
«Что лучше – быть виноватым в величайшем грехе перед Богом или попасть в руки народу иудейскому?.. Нет, – прервал себя Ханан, – всё, хватит, достаточно, на сегодня с меня достаточно».
И уже глубокой ночью Ханан, перебирая все события сегодняшнего дня, шептал, разговаривая сам с собой, то ли успокаивая, то ли утверждая себя в своей правоте: «Понятно, почему эти рыба ки так уверенно держатся. Они провели с Ним три года. Но странно, что никто из них не присутствовал при Воскресении. А могли бы соврать. Но не говорят. Они не врут. Только эта бесноватая, блудница из Магдалы, одержимая, кричала на всю площадь – что их Равви воск рес».
Но самую страшную тайну, что он, Ханан, знает то, что никто не выкрал тело, а оно непонятным образом исчезло, Ханан не прошептал даже и самому себе.
А в это время Иоанн и Пётр лежали на циновках в верхней горнице, спины их осторожно смазывала какой-то мазью Марфа.
Марфа причитала над ними и говорила, что завтра же пойдёт в Вифанию и приведёт одну женщину, которой она полностью доверяет и которая знает травы для заживления ран, лучшие, гораздо лучшие, чем есть у неё.
– Тридцать девять ударов, – говорила Марфа, – никто не ослабил, все они тут на спине, а ведь были с двух сторон? Да?
– Марфа, – улыбался Пётр, – какое это имеет значение? Сама подумай! Мы пострадали за Учителя! Ты понимаешь? За Господа нашего, Иисуса! Да и не так уж больно, даже удивительно.
И, перебивая Петра, Иоанн, которому Марфа только что кончила смазывать спину и покрыла листьями какой-то травы, отчего сделалось прохладно и боль уменьшилась, сказал:
– Брат мой, вот что я вспомнил сегодня, когда стоял перед Первосвященниками. Знаешь?
– Откуда мне знать? – улыбнулся Пётр.
– Знаешь, незадолго до того, как последовать за Равви, мне хотелось взять жену, но Равви пришёл ко мне и сказал: «Нужен ты Мне, Иоханнан, а если бы нет, позволил бы Я тебе взять жену для плача и рыдания». И вот теперь я стоял перед ними и вспомнил слова – «нужен ты Мне, Иоханнан», и не было во мне никакого страха.
– А что касается жены, – морщился Пётр от боли, – так вот она, Марфа, и плачет и рыдает над нами, как самая настоящая жена. – И, помолчав, добавил: – Мне вчера один торговец рыбой сказал, что моя жена собирается перебираться сюда, к нам, в Иерусалим.
– Сейчас тебе станет легче, – говорил Иоанн, глядя, как кривятся губы у Петра. – Марфа – она искусница, мне вначале тоже было больно, а сейчас легче. И, знаешь, так легко на душе, как будто это телесное страдание дало душе какую-то необычайную радость.
– За Него страдать – это радость и счастье, – сказал Пётр, – иначе как мы можем доказать Ему свою любовь?
Глава 13. Савл и Гамалиил
…Гамалиил законоучитель, уважаемый всем народом, сказал: …отстаньте от людей сих и оставьте их… Берегитесь,