зятю, что сегодня вести заседание будет он, Ханан. Но, подавив раздражение, он молча занял своё место.
Все уселись полукругом, чтобы видеть лица друг друга. Писцы заняли свои места по обе стороны, один должен был записывать вопросы, другой ответы.
Заседание открыл Ханан, он даже не дал подняться Кайафе.
Он сообщил, что сейчас, как и было решено ещё вчера, будет рассматриваться дело об учениках Того Человека, и чтобы каждый из присутствующих отнёсся с подобающей серьёзностью к этому вопросу.
– Мы уже распорядились, чтобы их привели сюда из Антониевой башни, где они провели ночь, – сказал Ханан, и тут только ему пришло в голову, что Кайафа, возможно, этого не сделал. Но Кайафа медленно наклонил голову.
– Да, – подтвердил Кайафа, вторя Ханану, – сейчас их приведут.
В это время тяжёлая дверь отворилась, солнечная дорожка протянулась прямо к ногам Кайафы, все повернули головы, но вместо рыбаков из Галилеи по этой солнечной дорожке прошли два молодых человека из храмовой стражи и молча приблизились к Первосвященникам.
И как ни владели собой Ханан и Кайафа, стало очевидно, что известие, принесённое стражникам, далеко не из приятных.
Хриплым голосом Ханан приказал стражникам сообщить старейшинам Израиля, что произошло в тюрьме.
Один из них, высокий, держался с напускной уверенностью и, встав спиной к Первосвященникам, глядя на мудрейших представителей Израиля, громко произнёс:
– Мы не нашли их.
– Что?! – Члены Синедриона повскакали с мест, кто-то уже усомнился: действительно ли вчера задержанных заперли в темнице? Но, перекрывая остальных, прозвучал уверенный голос Ханана:
– Продолжай! Нам надо знать всё!
– Да, мы их не нашли, – громко и отчего-то радостно доложил стражник. – Хотя темница была заперта – и надёжно заперта, их там не было, – продолжил он, глупо улыбаясь, будто возможность привлечь внимание старейшин даже неприятной вестью доставляла ему величайшее удовольствие. – И стража была перед дверями. Надёжная! Но, отворив темницу, мы не нашли в ней никого.
В этот момент опять открылась дверь, и опять солнечный луч протянулся к ногам Кайафы. На этот раз в зал торопливо вошёл фарисей из Храма и ещё от дверей крикнул:
– Ученики Того Человека, которых вчера посадили в темницу, проповедуют на своём обычном месте в Храме!
– Все? – спросил Кайафа, и голос его дрогнул.
– Все. Вчерашние узники стоят в притворе Соломоновом и учат народ. Я ушёл, когда Пётр говорил…
Он хотел сказать, что говорил Пётр, но Кайафа прервал его.
Обращаясь к начальнику храмовой стражи Ионатану, он зло, срывая на нём гнев, крикнул:
– Пойдите и приведите их немедленно!
Но Ханан, прежде чем Ионатан покинул Зал тёсаных камней, подозвал сына и тихо добавил:
– Смотрите, чтобы не побили вас камнями, действуйте хитростью, с умом и осторожно. Силу не применять!
Гамалиил, которого известие, казалось, поразило больше, чем