Похвальное слово Бахусу, или Верстовые столбы бродячего живописца. Книга пятая
зато меня не будут трогать аж сорок девять лет, то есть до конца аренды, из которых, быть может, сумею протянуть-таки ещё лет девять. Однако, что может произойти за эти девять лет? Не со мной и Подругой. Наш финиш известен: болячки, телега и – за бугор в плохо оструганной домовине. Что выдумают слуги народа ещё при нашей жизни? Может, увеличат срок аренды до ста лет? Или вообще перепишут в свою пользу всё законодательство?
Воистину прав был софист Бион, говоривший, что старость – пристанище всех бедствий, потому что они скапливаются к этому возрасту…
Благодаря искусству, с каким жена проводит в жизнь принцип, согласно которому определённые сферы по праву подпадают исключительно под женскую юрисдикцию, я, как человек по природе уступчивый, время от времени внезапно обнаруживаю, что незаметно лишаюсь то одной, то другой из своих мужских прерогатив.
Как землевладелец, я ставил свою подпись на завершающей стадии оформления всех бумаг, и получил их, когда пришёл срок. Всю подготовительную работу, все многочисленные поездки в район Подруга взяла на себя, и хотя потрепала нервы, но, в общем, справилась блестяще, за что я ей был признателен. А что до «мужских прерогатив», то бог с ними! Будем считать, что коли у нас «общее пристанище всех бедствий», то, поделив их пополам, мы сохранили баланс. Так я считал. Подруга думала иначе.
– Все основные тяжести быта, – говорила она, – ложатся на плечи нашего брата.
– Ваших… наших сестёр, – счёл нужным уточнить я.
– Вот именно! А главная прерогатива вашего брата, мужика, раз в году вскопать огород, другой раз собрать посаженное, а в третий – расколоть чураки и сложить в поленницу, – обвинила она скопом «нашего брата». – А мы ежедневно варим, кормим, обстирываем вас, тащим из магазина тяжёлые сумки, а у меня – плечи!
– Сколь раз говорил: пользуйся, как я, рюкзачком. Гораздо легче и руки свободны.
– Они у тебя свободны, а когда ты брался за кисти в последний раз? Сунул холсты за печь, палитра засохла. Да что я говорю! – Она от избытка возмущения даже всплеснула руками. – Ты и пишущую маши… компьютер забросил!
Я не ответил на этот справедливый выпад.
Действительно, начатые холсты заброшены и пылятся за печкой, краски засохли. На повестке дня – мода, «актуальное искусство». Те ещё ребусы и шарады! Авангардизм с Малой Грузинской, о котором когда-то рассказывал Жека Лаврентьев, – это детский лепет, шедевры реализма по сравнению с тем, что довольно часто уже преподносит телеэкран под аплодисменты нынешних культуртрегеров, восторженно пудрящих мозги обывателя, дабы и он зачислил себя в ряды «передовой и мыслящей части человечества». Да и чёрт с ними! Пущай. Может, и хорошо, когда кто во что горазд. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы под памперсами было сухо. Я-то бросил кисти не из-за новых веяний, а потому что нашёл другое занятие.
А что