как обещали множество полярных историй, не торопился усыплять меня. И это тянулось до тех пор, пока темнота постепенно не рассеялась. Начался новый, совершенно не нужный мне день. Я усмехнулся отсрочке, как будто судьба зачем-то еще раз меня спрашивала, так ли окончательно я решил, достал несколько оставшихся конфет и съел их. Потом выбрался на лед, пошатываясь от легкого головокружения. Подмерзшие пальцы на ногах потеряли чувствительность, но так случалось и раньше. Несмотря на слабость и холод, у меня по-прежнему было великолепное настроение и это утро показалось мне многозначительно прекрасным. Снежные макушки, виднеющиеся над западным гребнем, розовели под лучами просыпающегося солнца. Нежно лиловое небо над сияющим горбом ледника приводило меня в восторг. Невысокие гребни ущелья поднимались вокруг ледника, сходясь к заснеженному перевалу. Я немного попрыгал чтобы размяться и полез на скалистый склон. Это быстро согрело меня, силы снова вернулись. Вскоре солнце брызнуло в лицо. Я зажмурился, впитывая его тепло и, пробравшись между высокими уступами, выглянул на другую сторону. Там под утренним солнцем тоже сиял ледник. Но с этой стороны здесь никто никогда не ходил. Стану первым. Я прыгнул на осыпь и широкими шагами заскользил вниз. Мне всегда очень нравился спуск по мелкой сыпухе. И у меня больше не было проблем в этом мире. Я все ускорял спуск. Длинными прыжками, как в полете обошел широкую скалу, торчащую на пути. Скользнув рукой по холодному обледеневшему камню, я выскочил за него, больше не ощущая ничего под ногами и в облаке колкой снежной пыли влетел в тугой морозный воздух. Сыпуха здесь обрывалась отвесной скалой, но и она уже осталась где-то позади. Восторг свободы сделался невыносимо острым, а грохот осыпающихся за мной каменных осколков превратился в оглушающий скрежещущий визг. Я летел на большие черные валуны, торчащие из бока ледника. Казалось, что я так и не долетел до них. Свободы вдруг стало гораздо больше. С таким ощущением просыпаются после крепкого сна. Я стремительно и без всякого сожаления пролетел границу жизни и вспомнил все. И все сразу встало на свои места. Чуть повело от навалившейся памяти и резкости переключения от быта молодого неудачника и невообразимо более богатой действительности. Мой наставник в веках стоял передо мной в костюме шоумена из моей эпохи, ненавязчиво напоминая о только что покинутой жизни. Эта манера с пошловатой простотой намекать на былое, много веков как приелась банальностью, но была неподсудна мне. Во всяком случае, задумываясь о выходках наставника, всегда приходил к мысли о непостижимой сложности его замысла. – Привет, – как всегда небрежно бросил я, скрывая некоторую неловкость от опрометчиво прерванной жизни. – Привет, друг мой. Я вопросительно посмотрел на него с тенью безумной надежды, но он сказал: – Здесь нет Вэйни… а тебе опять пора. – Устал! – с мольбой промолвил я, – Неужели не могу позволить
