плачевная юдоль…
А мир заметит ли пропажу?
Ему привычно «клином клин»…
В который раз кору поглажу.
О чём ты грезишь, исполин?
О том, что под кудрявой кроной
Лелеял южную «лозу»?…
И дуб роняет мне в ладони
Тяжёлый жёлудь. Как слезу.
Увы, мы все подвластны тленью —
Усадьба, древо, человек.
И лишь стихов сердцебиенье,
Заветных строчек откровенье,
Сакральных слов благословенье
Не гаснуть призваны вовек.
Послесловие к беде
Я приму этот миг, как подарок, как высшую милость.
Встрепенётся душа в предвкушении тайной волшбы.
Украду скакуна вороного в рассветную стылость,
И ему, быстроногому, вверю остаток судьбы.
Переступочкой, лёгким шажком, доброй мордой кивая,
Понесёт он меня, позволяя итожить, прощать
И прощаться… молитву творить, храм души отворяя,
И вселенски-огромную нежность земле возвращать.
До мурашек знакомая речка покажется Летой,
А над нею небесная топка расправит лучи.
Новорожденный день залюбуется росной планетой.
Время выйдет моё, и коня попрошу я: «Скачи!»
Он почувствует шенкель* и волю, рванётся карьером,
Барабанною дробью копыт обозначит полёт.
Канет в реку надежда, любовь оставляя, и веру,
Перехватит дыхание ветер и сердце замрёт.
Соскользну я с коня. До земли долетит только тело.
Прянет конь, захрапев, остановится дней карусель.
Заполошная птица взлетит, закричит ошалело.
Ей тревожно ответит из трав пешеход-коростель.
Не пугайтесь, родные, теперь, как и вы, я крылата.
Взмою ввысь, перепуганной птахе приглажу перо.
Пощекочет мне нос облаков невесомая вата.
А внизу, на земле, испарится росы серебро.
Всё стремится куда-то сквозь вечность река голубая.
Над высокой осокой стрекозки затеяли пляс.
И усталая женщина в травах лежит, улыбаясь,
Не моргая, не щуря от солнца распахнутых глаз.
* Шенкель – внутренняя, обращенная к лошади часть ноги всадника от колена до щиколотки, помогающая управлять лошадью.
Ночная Тверь
Притихший город до зари
В ночной прохладе тонет.
Стоят бедняги фонари
В услужливом поклоне.
Моргая, жалуются мне
На бабочек-подёнок.
Крадётся облачко к луне,
Как за клубком котёнок.
А рельсы чуточку грустны:
В безмолвии скучая,
Четыре звонкие струны
Ждут скрипача трамвая.
Неугомонный, как сверчок,
В рассветную минутку,
Проворный рыженький смычок
Сыграет им побудку.
Году Дракона
Ни шагу не ступить без гороскопа,
Привыкли мы, что нам советчик он.
Вот нынче звёзды шепчут: «Будет … (худо) —
С Востока