вывел с любовью:
"9.07.66г. Здравствуйте дорогие мои: Лена, Слава, а также Дедка, Бабка и все родные!".
Немного подумав, Игорь решил про себя: "Нет, все-таки надо и поименно назвать ее превосходных родственников, хотя бы двоюродного брата и дядю, окруживших ее заботой и вниманием."
И продолжил: "Большой привет Николаю Ивановичу и дяде Феде! Была бы возможность, сейчас бы все вместе встретились и славно бы посидели за столом, но, увы, обстоятельства бывают сильнее нас. Ничего не поделаешь. Но очень надеюсь, что такое время еще наступит для нас.
Лена! Письмо твое я получил. Не знаю, правда, когда ты его писала (в нем нет даты), но как только я приехал с Верхотурья сегодня, в субботу вечером, мне мой подчиненный Ковбаско сразу его и вручил. Только ты, видимо, забыла сообщить, получили ли вы в целости-сохранности наше семейное фото, а также сорок рублей, которые я тебе послал? Как дедке подошел (или нет) костюм? Как прошла пересадка в Горьком? Переезжала на другой вокзал или нет, когда надо было садиться в поезд на Лукоянов? И сколько ты всего находилась в пути? – Игорь сыпал малозначимыми для него вопросами, как из рога изобилия, как будто ему действительно было интересно получить исчерпывающие на них ответы. – Теперь, когда поедешь обратно, дай обязательно телеграмму из Николай-Дара, чтобы я знал, когда встречать вас.
Лена, ты просишь выслать еще сто рублей, но зачем тебе такая сумма – не объясняешь. Дело в том, что выслать-то можно, но мы ведь как договаривались?!. Ты сама знаешь, что нам нужно купить телевизор и еще кое-что из вещей… И вообще, позволь еще раз полюбопытствовать, зачем тебе столько денег?.. Смотри, не вздумай еще куда-нибудь ехать! С первого августа я вышлю тебе на дорогу с тем расчетом, чтобы шестого-седьмого числа выехала домой, потому что нам нужно успеть еще Славу оформить в школу, повторить с ним подготовительный, пройденный материал. Да и сам я уже, по правде сказать, устал без вас, сильно исхудал на этой солдатской каше. Нужно хотя бы немножко овощей поесть да фруктов, а это тоже расходы.
Надеюсь, двух месяцев для размышлений, а заодно и для отдыха вполне достаточно. И мне одному скучно, все время думаю о вас: как вы там, что с вами? Мне кажется, что никто из мужей, особенно рогатых, – Игорь уже настолько перегорел и свыкся со своим положением, что его первоначальное чувство негодования, ненависти, претерпев необычную метаморфозу, к его собственному удивлению, благополучно слилось с чувством юмора, – не стал бы так часто думать и сильно переживать о семье, как я. Ты себе не представляешь, Лена, сколько я за эти дни твоего молчания передумал, сколько мысленно выдал прогнозов, один другого ужасней, мрачней. Благо, нервы у меня крепкие – выдержал, не сломался.
Сейчас, конечно, прочитав твое письмо, немного успокоился. Оно мне доставило большую радость. А ведь совсем недавно я боролся с самим собой (ты это видела по моим письмам), чтобы не переступить запрета, мною же на себя наложенного, и честно дождаться твоего решения: возвращаться или… Впрочем, теперь даже