казались такими далекими, будто сам океан обнимал меня и отгораживал от жизни, что была всего в полуметре надо мной.
Но раз за разом, когда мои легкие уже горели от нехватки кислорода, мне приходилось выныривать и возвращаться в бушующий и яростный мир.
Сейчас я скучала по этому чувству единения с природой. Я хотела раствориться, отпустить себя и не думать ни о чем. Бесконечная пустота внутри и снаружи. Поистине прекрасно.
Но мне нужно было переодеться и сходить в душ. Я опустилась на кровать и просто посмотрела на свои руки. Я могла видеть вены под бледной тонкой кожей. В них пульсировала нарастающая сила. Взгляд сам упал на окно, о которое бились первые робкие дождевые капли. Вздохнув, я потерла ладонями колени. Слишком мало времени, чтобы продолжать бесцельно сидеть, но я будто бы не могла заставить себя встать.
Я потерла запястья, уже предвкушая утреннюю боль от кандалов. Я чувствовала себя как перед долгим погружением под воду: старалась насытить легкие кислородом и впечатать в память, вшить в гены эту память о воздухе. Только сейчас я вкушала свободу как в последний раз.
Поднявшись, я выдохнула и пошагала вниз. Ощущение были такие, будто я шла на эшафот. Я переступила порог, закрыла за собой дверь и щелкнула выключателем – не хотелось бы несколько часов ожидания провести в темноте. Я трижды провернула ключ в замочной скважине, до щелчка, задвинула засов.
На автопилоте я сняла с себя одежду, сложила ее в самом углу комнаты, постелила одеяло, еще пахнущее порошком и кондиционером. На полу лежала книга, которая неизменно помогала мне концентрироваться – сборник стихов лорда Байрона. Я защелкнула на ногах кандалы, затем на руках. Оковы были достаточно свободные, но я все равно чувствовала себя некомфортно. Я дернула цепи и отнесла ключи к небольшому сейфу, вмонтированному в стену. Пальцы сами нажали нужную комбинацию – дату, которую стоило бы забыть. Еще раз оглянувшись по сторонам, я мысленно перечислила все, что должна была сделать.
Время тянулось. Я нервно читала потрепанную книгу, изредка делая еле заметные пометки на полях. Порой эти пометки перекрывали или дополняли старые – так я писала свою историю. Моя история была довольно емкой, между делом и иногда невпопад. Местами неказисто, грязно, местами вполне себе сносно. Я полностью погрузилась в процесс, напрочь игнорируя весь окружающий мир, пока не почувствовала зуд, идущий изнутри.
Началось.
***
Тело ломало. Я чувствовала, что мои кости будто крошились и двигались, рвали связки. Я зажмурилась и вскинула голову, стиснув зубы. Кожа покрывалась холодным липким потом, но это вовсе не то, что меня волновало. Не то чтобы я это вообще как-то ощущала. Я лишь видела, что моя кожа нездорово блестит.
В момент боли кажется, что она не закончится никогда. Кажется, что единственная секунда зациклена навечно и тебе не выбраться из этого безумия. Уроборос.
Крик драл горло наждачной бумагой, но я не могла молчать. Это невыносимо.