Несмотря на то, что случилось что-то очевидно ужасное, я чувствовала вдохновение. Прилив сил. Я устала заниматься рутинной работой, с которой справился бы даже юнец, только-только получивший диплом. Меня саму иногда тошнило от подобных мыслей, но от себя не убежишь.
***
Я сидела в машине, по диагонали прочитывая материалы дела, чтобы иметь хоть какое-то представление прежде, чем столкнусь с телом. Еще с момента, когда мои водные процедуры прервал звонок, я понимала, что это убийство. И, вероятнее всего, вовсе не бытовое. Капитан хотел привлечь к работе Бюро, но пока я не видела никаких оснований для этого. Работать с федералам я не особо любила еще с Флориды. Прибытие в округ ФБР вовсе не означало, что полиция слагает с себя все обязательства, наоборот. Трудиться приходилось усерднее обычного, да и к тому же приходилось вспоминать о куче практически бесполезных формальностей, которыми часто пренебрегали для большей оперативности и эффективности работы. Агенты редко помогали, но рады были искупать Бюро в лучах славы в случае успеха расследования и судебного процесса, их репутацию после одиннадцатого сентября не так просто было восстановить.
Я вжалась в спинку сиденья и зажмурилась. Живот жалобно заурчал и я невольно подумала о стейках, лежащих у меня в холодильнике. Я сжала руль и вздохнула, собираясь с силами, чтобы наконец выйти на морозный воздух.
Я оказалась у Форест Парка – кусочка леса в мегаполисе. Это место отличалось от искусственных вылизанных парков, из которых, казалось, флористы и городские архитекторы высосали всю жизнь. Здесь природа поистине брала свое: уже в трехстах метрах от входа росли высокие могучие деревья, покрытые влажным зеленым мхом. До того, как я впервые побывала в местных лесах, я и подумать не могла, что так люблю деревья. Во Флориде были кактусы, тропические растения, пальмы, иногда можно было найти робко затесавшуюся скромную низкорослую сосну. Но здесь все было иначе. Лес пестрел разными оттенками зеленого, а высокая влажность позволяла мху завоевать практически все поверхности: от речных камней до шершавых стволов многовековых сосен.
В отчетах не было практически ничего: личность убитого не была установлена, время смерти было лишь примерное: около двух часов ночи. Камеры еще проверялись. К чему такая паника мне пока ясно не было. На лобовое стекло сорвалось несколько капель – надо торопиться, если я хочу посмотреть на место преступления до того, как все улики размоет ледяным ливнем.
В парке было удивительно много народа для такой пасмурной погоды. Кто-то снимал что-то на видео, кто-то погрузился в бурное обсуждение, а кровожадные репортеры опрашивали потенциальных свидетелей. Я сжала губы и ускорила шаг, пока не дошла до черно-желтой ленты, ограждавшей место преступление. Ее благоразумно разместили на довольно приличном расстоянии от тела, чтобы любопытные зеваки и пронырливые журналисты не узнали ничего лишнего.
Я отодвинула полы пальто, показав дежурному жетон, прикрепленный к кожаному ремню, но полицейский не приподнял ленту, а преградил мне путь.
– Проблемы? –