Скажи на милость, оказывается, я проиграл в карты, да еще не малую сумму – 5000 марок. Но при чем же тут профессор Корф? Какая-то неумная затея! К тому же стоило ли этому барону Сальге приезжать из Мюнхена только для того, чтобы опустить письмо в эвакопункте. Очевидно, кто-то хочет спровоцировать меня…»
В землянку вошел Фридрих Ганн. Алексей не взглянул в его сторону. Ганн обнял Алексея за плечи.
– Чем расстроен, Генрих? Что-нибудь дома?
Алексей испытующе посмотрел на Ганна.
– Фридрих, я здесь человек новый и мне не с кем поделиться своими заботами. Прошу твоего совета, – и он передал Ганну письмо барона. Тот внимательно прочитал и удивленно поднял тонкие брови.
– Что все это значит, Генрих?
Алексей в упор посмотрел на Ганна и вздохнул.
– Хотят подцепить меня на удочку… Не успел сюда прибыть, как уже появились завистники и враги.
Ганн нахмурил брови.
– И ты догадываешься, чьих рук это дело?
Алексей кивнул головой.
– Да за такие вещи… – Ганн возмущенно бросил письмо на стол. – Немедленно доложи командиру части и потребуй расследования.
– Если бы я точно знал…
Ганн настаивал:
– Раз проигрыш, о котором говорится в письме, лживо приписывается тебе… Кроме того, здесь указан обратный адрес барона Сальге. Не следует ли написать ему? А впрочем, может быть, такого барона и нет совсем. Надо выяснить все… Да и существование гостиницы «Золотой рог» тоже очень сомнительно. Я был как-то перед войной в Мюнхене и не припомню гостиницы с таким названием. Правда, может быть, совсем маленькая, где-нибудь на окраине… Генрих, я помогу тебе. Скажи только, кого ты подозреваешь в этой гнусной проделке?
– Эргарда Босса. Начальника штаба группы подполковника Шома.
– Босса? – удивился Ганн и, опустив голову, задумался: – Если Босс – ставленник Штальбе и Шома – окажется недостойным назначения, это будет сильным щелчком по носам этих высших командиров. Я буду этим очень доволен, – тихо проговорил Ганн.
– Почему? – удивился Алексей.
Ганн, несколько поколебавшись, зорко взглянул на Алексея.
– Видишь ли, меня обвиняют в вольнодумстве. Шом считает меня чуть ли не сторонником русских. Ну, к примеру, я отказываюсь при выполнении боевых заданий бомбить и обстреливать мирных жителей и все то, что не имеет отношения к военным объектам. Что бы против меня ни предприняли, я останусь при своем убеждении, – на лице Ганна отразилась непреклонная решимость. – Я солдат и честно выполняю свой долг, но я не детоубийца! А Босса, этого труса, мы быстро посадим на место.
Алексей крепко пожал протянутую руку капитана.
Тем временем группа майора Вебера, пронизав облачность, барражировала в квадрате 28–60.
Советские бомбардировщики разгрузились над железнодорожным узлом и легли на обратный курс. Группа Шома, как и было задумано, атаковала сопровождающих истребителей. Шом видел, как его асы, один за другим, выбывают из строя, а бомбардировщики русских