снова «переместилась» в то утро, благо мой мозг ещё «не успел» его забыть, и выдала:
– Звучит сирена. Я дотронулась до турникета в мамином офисе… Не случайно… Специально… Мне было интересно. К нам подходит человек в форме. Я думаю, что это папа… Но это не он…
«Какой милый у нас диверсант?» – говорит человек, похожий на папу.
«Я не девесат! Я разведчик», – поправляю я его.
«Вот оно как! – отвечает он, смеясь. – У вас случился провал, дорогой разведчик».
«Как это?» – спрашиваю я у него и чувствую, как мама сжимает мою ладошку.
«Помолчи!» – тихо велит она. И достает из сумочки белый квадратик с полоской посередине.
«Что это у тебя, мам?»
«Пропуск», – отвечает она и касается им небольшого экрана. Сирена сразу смолкает.
«Я тоже такой хочу!» – заявляю я и слышу голос человека в форме:
«Какая смена у вас подрастает, Ольга Даниловна. Храбрая. Любознательная!»
«Ещё – красивая, – добавляю я. И зачем-то уточняю: – Так папа говорит».
Мама снова сжимает мою ладошку, а человек в форме мне отвечает:
«Согласен – красивая. А какая уверенная в себе!»
«Извините, Андрей Валерьевич, – виновато говорит мама, – не с кем было оставить…»
«Уже в курсе. Разместите «разведчика» в своем кабинете и выдайте ему задание», – с улыбкой распоряжается человек в форме.
«Так точно!» – отвечает ему мама. Мы проходим через турникет, который больше не шумит, даже когда я ещё раз дотрагиваюсь до его «рога». Скрытно, чтобы мама не увидела. Мне не хочется ещё раз ее расстраивать. А человек в форме видит, но маме ничего не говорит. Только подмигивает мне. А потом разворачивается и уходит. Я гляжу ему вслед и спрашиваю:
«Кто это, мам?»
«Мой начальник – Андрей Валерьевич Орлов», – отвечает она.
«Он добрый!» – замечаю я, наблюдая, как тот скрывается за поворотом. И слышу:
«Не всегда…» Это всё… Он, наверное, уже в отставке… Столько лет прошло… По возрасту… должно быть так… Знаете, мне бы хотелось с ним увидеться, – вдруг призналась я. И услышала негромкое:
– Это невозможно…
– Почему? – разочарованно спросила я, совсем не подумав, что моя просьба могла показаться бестактной. – Извините… Должно быть есть причины… нам не встретиться… Секретность там или что-то ещё… Понимаю…
– Что-то ещё.
Мы смотрели друг другу в глаза. Я надеялась, что он продолжит и объяснит это «что-то ещё», но он не спешил. О чем он думал, не знаю, но смотрел на меня как-то по-новому: без пренебрежения, которое время от времени демонстрировал в течение этих двух дней, без иронии, ставшей привычной в нашем общении, без подозрительности, которую я порой замечала. Он смотрел на меня по-новому: не как на простой ребус, который можно разгадать в два счета, а как на более сложную головоломку. Как на уравнение с несколькими неизвестными.
– Его нет в живых, – вдруг поделился Кирилл Андреевич.
– Погиб?