в неподдельном удивлении глаза, она произнесла:
– Света, если весь порошок отдать в прачку, его растащат, а потом нам с тобой отвечать, – говоря так, вовсе не для красного словца, а соблюдая справедливость, Гвоздина норовила делить ответственность поровну. Вот также и на овощной базе она приучала грузчиков радеть о каждом овоще и люди из уважения к ней, старались не подводить её…
Когда порошок разгрузили, и машина ушла порожняком, Гвоздина проглядела, куда успел исчезнуть Блатов, которому при ней Цветков дал из портмоне червонец.
– Это куда Ефрем подевался? – спросила у Трухина, который обмахивал свои брюки от въевшегося в ткань белого порошка. – Кажется, он сегодня дежурит? И почему на третьем этаже в душевой кабине до сих пор не исправлен кран, вода льётся беспрерывно! – но тут она повернулась к Цветкову: – Вот Александр Кириллович, я уже стала исполнять ваши обязанности, коли вы стараетесь ничего не замечать, – полусерьёзно заметила она.
– Что ты, Платоновна, сегодня дежурит Крайнев, вот с него и спросить пора. Я ему уже говорил. Вы зря нападаете на меня, а Ефрем как раз сменился вчера, – вмешался поневоле Цветков.
– А, ну тогда всё понятно, десятку отвалили, и Ефрем уже на посылке в магазине? – печально констатировала она.
– Платоновна, я поеду для котельной насосы получать. А то скоро у Шустрина на подмену не будет. И в прачку выпишу ещё одну машину…
– А двигатель когда повезёте? – лукаво улыбнулась директор, думая, что тот уже об этом позабыл.
– Это после обеда сделаю, Платоновна, – вяло махнул тот рукой, стараясь не встречаться с глазами директора.
3
На своём красном «Запорожце» Цветков укатил по своим служебным делам, а сантехники гуськом удалились в слесарку. Земелина прямо в кладовке уселась составлять отчёт для бухгалтерии, невзирая на то, что недавно жаловалась Гвоздиной на не переносимый ею стиральный порошок.
Сама же Гвоздина, не отступая от своего заведённого правила, опустилась в прачечную, где стояла вечная сырость, и скапливался мыльный пар. С улицы в маленькие полуподвальные оконца света пробивалась недостаточно, а электрического освещения было подавно мало. Сквозь парное облако, под самым потолком, в три ряда слабо мерцали жёлтым светом матовые стеклянные плафоны. В своём заданном ритмическом гуле вращались стиральные машины и, пронзительно визжа, крутились центрифуги. И сквозь этот монотонный сильный шум электродвигателей, какими запускалось всё это оборудование, пробивались звенящие медью голоса прачек в белых халатах.
Слесарь Квасов гаечным ключом увеличивал натяжение ослабленных ремней на стиральной машине, поскольку та вдруг перестала вращать барабан. Гвоздина неторопливо обошла прачечное отделение, переговорила с женщинами. Они опять жаловались на то, что до сих пор нет хорошей вытяжной вентиляции. И как только она это услышала на её мясистом пухлом лице изобразилось непритворное чувство