он способен и защитить твоего брата, и не зайти слишком далеко в дуэли.
Что-то безвозвратно сломалось в Шани.
Так нельзя.
Так недолжно было быть.
Он – прав.
Он – поступил правильно.
Просто весь окружающий мир и создания его населяющие – сумасшедший.
Когда через несколько дней сообщили, что во время празднований кочевники самым дерзким образом совершили набег на Хэлисс и разорили его, Шани даже не удивился.
Этот мир – безумен.
ГЛАВА 4. Веарди Талэ
Это была обычная ночь. Совершенно такая же, как и сотни, тысячи других до неё. Равнодушная Иса давно скрылась за багровым горизонтом, утонула в холодном море. Только мерцающие точки звёзд, слишком далёких, слишком крохотных, наблюдали за Ледой с беспокойством и беспомощностью – они не могли никак защитить свою заблудшую дочь.
…Было тихо.
Слишком тихо.
Неестественно тихо.
Он настороженно замер в своей постели, неспособный заснуть из-за тревоги, сжавшей сердце своими когтистыми, холодными пальцами. Предчувствия кричали о грядущей беде, сковывали тело. Они, его предчувствия, увы, ни разу ещё не ошиблись.
Ему было безумно страшно, хотя матушка, утомившаяся за длинный и полный рутины день и мирно заснувшая, пока рассказывала ему сказку, никаких признаков беспокойства не выказывала. Сон её был безмятежен и крепок.
Стелившаяся по полу вместе с темнотой, клубившаяся в углах, насмешливо притаившаяся за окном, тишина была абсолютно противоестественной, неправильной.
Леда не умела молчать.
Ночные создания всегда подавали голос, слоило заново родиться Дха – в затяжном ли вое вышедших на охоту волчьих стай, в стрекоте ли цикад и глухом уханье сов, в хлопании ли крыльев всех иных птиц и истошном предсмертном писке пойманных хищниками зверей…
Но их не было.
Ничего не было.
Ни-че-го.
И он потянулся к матушке, желая разбудить её, попросить обнять себя, чтобы она спрятала его от всего мира в кольце своих нежных рук. Может быть, слыша размеренный стук её сердца он сумеет успокоиться и отогнать дурные мысли.
В последний момент, прежде чем коснуться матушкиной руки, он вспомнил, как бледна она была вечером, как заметны стали тени, залёгшие под её вечно печальными глазами. В свои всего лишь шесть лет он уже понимал, как тяжела была роль жены лорда и матери его единственного наследника. Знал он и о том, что у него никогда не будет братьев или сестёр – такова была цена его рождения и её выживания тогда. Матушка с гордо поднятой головой выносила все те испытания, которым её подвергала жизнь, и только ему она позволяла себе показать, сколь устала. Народ смотрел на матушку странно – то ли боялись они её, то ли жалели, то ли что-то её, он не понимал, лишь знал – матушка была самым замечательным, самым добрым и чудесным созданием во всех мирах. И теперь, когда ей, страдавшей от вещих снов и неведомых кошмаров, будить её из-за