и сопредельных с Разломом территорий самый страшный грех.
На фоне этого мерк и казался совсем незначительным даже вопрос, как же они-таки смогли преодолеть свои разногласия и договориться меж собой, собрать столь значительную орду, а потом и переправить её через бурное течение Итарра.
Он – был деталью.
Всего лишь деталью.
Но картины всегда состояли из сотен и тысяч деталей, и всё они были важны.
Все они – способны дать ответ.
Или – помочь сформулировать правильный вопрос.
В таком, как известно, уже содержалась половина ответа.
…Несколько тысяч выживших, в основном стариков и детей, не успевали провести над каждым погибшим хотя бы малый погребальный обряд. Времени, прежде чем трупы начнут преображаться было слишком мало. Когда Веарди наконец добрался до Хэлисса, ещё не все трупы собрали в общую кучу.
Было принято решение провести погребальные ритуалы над всеми сразу.
Озлобленные мертвецы никому не были нужны.
Если бы все погибшие успели преобразиться, то это стало бы катастрофой – на борьбу с таким количеством тварей пришлось бы привлечь слишком многих сайши, стягивая их к Хэлиссу, оставляя беззащитными другие города.
А это – недопустимо.
Тогда, в той суматохе, никто не обратил внимания, как нервно почёсывались и кашляли добровольцы, вызвавшиеся расчищать улицы.
Реальный масштаб проблемы осознали уже после – когда громадный погребальный костер, подожжённый от драконьего пламени, догорел, а прах был закопан глубоко под землю и надежно запечатан заклинаниями.
Так, на всякий случай.
А то мало ли.
…А дело было в том, что те немногочисленные счастливчики, сумевшие пережить нападение, отделавшись ранами различной степени тяжести, никак не желали идти на поправку.
Прибывшие из соседних городов целители разводили руками.
Никто сначала не понимал, почему люди, получившие небольшую царапину, которой понадобилось всего несколько швов, которая в обычных условиях заживала за пару недель, оставляя после себя аккуратный шрам, не выздоравливали, почему их раны продолжали гноиться и воспаляться, несмотря на все приложенные усилия.
Раненные метались в лихорадке, их плоть буквально гнила заживо, и дело было точно не в попавшей в кровь инфекции, как подумали изначально, хотя это и сомнительно – несколько бедолаг могли страдать именно от этого, но чтобы абсолютно все? Вообще все?
Потом думали – яд.
Яд на оружии.
Дело грязное, непростительное, но, в общем-то, бесчестным и лишенным моральных терзаний дикарям вполне свойственное.
Но ими используемый яд убивал быстрее.
…А потом со схожими симптомами лихорадки стали приходить к целителям люди, помогавшие с похоронами.
А потом – свалились сами люди-целители.
Только люди.
Не яд.
Не инфекция.
Эпидемия.
Неведомая колдовская болезнь, бившая