не таким, к какому он готовился. Всё-таки, леди Арина была дьявольски умна!
– Свари, – начала она, – мальчик мой, не удивляйся, но я хочу поговорить с тобой так, как никогда ещё не говорила, и, наверное, была не права.
– Я никогда, – сжимая веер в руках, продолжала она, – не говорила тебе, до чего ты мне дорог. Когда ты ещё крошкой попал в мой дом, вместе с маленьким мероканским мальчиком, я поняла, что душа твоя хрупка и ранима, слишком ранима для кипа, но мне казалось, что строгостью и подобающим воспитанием смогу сделать тебя иным. И Кейвар меня вдохновлял: он ведь мероканец, но я сделала его настоящим офицером, вылепила истинного бойца, используя даже такой материал. Прости мне это слово, так уж мы привыкли говорить. Но я тебя по-настоящему любила, Свари, только очень боялась испортить своей любовью! Я была вдвойне строга к тебе, но ради твоего же блага! Если бы я жалела тебя и потакала тебе, каково тебе было бы вне семьи? Порой я была слишком сурова и даже несправедлива по отношению к тебе, не учитывая того, что тебе с трудом дается всё, что для остальных является нормой жизни. Я до сих пор не знаю до конца, какой ценой тебе даётся невозмутимость, которую мы, обыкновенные, привыкли носить, как вторую кожу – а для тебя это только маска. Когда ты попал на Грит, началось неизбежное, только я не понимала этого тогда! Был обряд, и… – Она перевела дух, костяшки пальцев, сжимающих веер, побелели, – Думаешь, я не видела, что с тобой происходит? Я видела! Я понимала, что что-то сломалось в тебе. Мне так хотелось быть с тобою нежнее! Ты пережил страшное потрясение, но я считала тогда, что оно должно изменить тебя в нужную Кинтане сторону, и ты станешь сильнее, жёстче, холоднее. Я забыла, что тот, кто воспитывает живого человека, всегда должен помнить, что ученик может сделать из преподанных уроков не те выводы, что в своё время сделал учитель! Я надеялась, что это помирит тебя с твоей долей – а вместо этого ты окончательно её возненавидел. И ведь так мало тебе было нужно! Всего лишь, чтобы я пожалела тебя, пока ты был болен и слаб. Ах, Свари, и ведь я сама хотела этого! Если бы это было не так – но я держала себя в узде, думая день и ночь о том, как ты страдаешь; я полагала, что поступаю так ради тебя же самого. Это же была благая цель! Но цель оправдывает средства только тогда, когда она достигнута. А если нет?.. Я принуждала себя быть такой, какой была, ради тебя же самого, но в итоге и я, и Кинтана – мы тебя потеряли. Сегодня я увидела счастье на твоём лице. Глубоко несчастный человек не всегда мрачен, но даже улыбка не освещает тьму в его глазах. Так и счастливый человек – сейчас ты подавлен и расстроен, но света в твоих глазах это не погасило! И я видела сегодня причину. Эта женщина, с которой я говорила – она не слабее меня. Не спорь!.. Она умеет любить, не рассуждая, как хищная самка, готовая растерзать всё, что угрожает её детёнышам. Приняв тебя в свой прайд, она защитит тебя лучше, чем я, потому, что ей плевать, на чьей стороне правда, она умеет любить. И в своей борьбе за любовь она будет хладнокровна и расчётлива, как никто в этой Вселенной. Такую женщину не победит никто, и я надеюсь,