Это же куча денег.
– Нет, – сказал я. – На деньги ей наплевать.
– Этого я и боялся. Что-то личное?
– Скажем так, слово «неблагополучная» даже рядом не поставишь в связи с этой семейкой.
– Твою мать! – воскликнул Вязальщик. – Почему все вмешивают свои долбаные личные интересы? Никакой долбаной профессиональной гордости. – Он глянул на меня. – К твоей долбаной компании это тоже относится.
– Говори, да не заговаривайся, – поморщилась Эшер.
– Да иди ты, – ответил он. – Где Дейрдре и Грей?
– Грей играет роль бизнесмена, – сказал я ему. – А где Дейрдре, я без понятия.
Вязальщик ответил чем-то вроде рычания.
– Эй, кто-нибудь следит за козами? Сколько их в загоне? – спросила Эшер.
– Восемь, – хором ответили Кэррин с Вязальщиком.
– Оно съедает одну козу зараз, – подсчитал я приблизительно.
На меня посыпались косые взгляды.
– Здесь что-то есть, – пожал я плечами. – Это очевидно.
Эшер с Вязальщиком принялись оглядывать цех. Эшер обхватила плечи руками, словно ей стало зябко.
– Оно большое, – заметила Кэррин спокойно, – если ест так много.
– Это точно, – ответил я.
– И тихое.
– Ага.
– И очень быстрое.
– Охренеть. – Вязальщик покачал головой.
– И что это такое? – спросила Эшер.
– Есть всякие варианты, – сказал Вязальщик. – И ни одного хорошего. – Он покосился на меня. – Думаешь, дело в мышечной силе?
– Думаю, там, куда мы идем, нам такая сила бы пригодилась, – ответил я.
Эшер нахмурилась:
– А если оно здесь для того, чтобы кончить нас, когда работа будет сделана?
– Тогда мы этого точно уже не узнаем, – сказала Кэррин.
– Или Никодимус хочет, чтобы мы так думали, – предположил Вязальщик.
«Мы». Мне понравилось, как это прозвучало. Чем больше людей окажется на моей стороне, когда дерьмо полетит на вентилятор, тем лучше.
– Давайте не будем лезть в эту кроличью нору, – предложил я. – У нас и так достаточно проблем и без паранойи.
– Вот именно, – сказал Вязальщик. – Работа по двадцать миллионов на рыло, невидимое чудовище, шныряющее вокруг, и психованная бывшая, которая хочет нам помешать развести на деньги этого долбаного греческого божка. Разве у нас есть причины для паранойи?
– Глядите, – начал я, – в лучшем случае это значит, что Никодимус просто что-то недоговаривает.
– Это мы и так знали, – сказала Эшер.
Я пожал плечами:
– А в худшем кто-то из нас сливает информацию кому-то из конкурентов.
– Чья бы корова мычала. – Эшер прищурилась.
– Сейчас я играю по правилам, – отмахнулся я. – От начала и до конца. Иначе Мэб получит мою голову. – Вернее, не голову, а ошметки, на которые ее разорвет, но не стоило углубляться в детали. – Я не собираюсь пускать наш поезд под откос.
Эшер выдала скептический взгляд. Вязальщик стоял, задумавшись. Кэррин