среди братьев как самый непритязательный аскет. Крепкий стол, расположенный у окна, пара стульев, большой шкаф, аккуратно застеленная кровать – ровная, словно по нитке. Ничего лишнего. Маркел уселся за стол, Амадиу присел напротив, снял шляпу и положил ее на колени.
– Есть что-нибудь, заслуживающее моего внимания? – спросил он.
– Три неофита принесли клятвы и получили плащи братьев. Услышав о твоем возвращении, они набрались духу и попросили твоего благословления.
– Всего трое? – невольно вздохнул Амадиу.
В ответ Маркел лишь пожал плечами. Эх, а помнится, когда-то принесение клятвы считалось священным днем. Даже самые строгие из Мечей отставляли дела, в предвкушении ритуала посвящения, а в Алый Оплот стекалось не меньше народу, чем на столичную ярмарку. Столы ломились от угощений, а ворота не опускались ни на миг, принимая родственников и друзей новоявленных Мечей, рядовых членов ордена, магистров, что спешили поприветствовать новых братьев и прочих гостей. Даже государи и иноземные послы считали за честь поприсутствовать на церемонии… Ах, что уж там. Сейчас явно не время грустить об ушедшем.
– Как только мы закончим, я выполню их просьбу, – кивнул Амадиу.
Хоть в ряды ордена мог принять любой из членов капитула, но многие стремились получить это звание именно от великого магистра. Амадиу понимал силу традиций, но не совсем смекал, почему кому-то так важно именно его напутствие – все же он даже не священнослужитель, раз уж на то пошло – но если людям это было так важно, Амадиу не вправе отказывать им в столь пустяковой просьбе. Иногда даже простые слова могут закалить сердце не хуже, чем молот кузнеца укрощает податливую сталь, превращая ее в грозное оружие.
– Вижу, работы у нас не убавилось, – произнес Амадиу и кивнул в сторону груды пергаментов, сваленных в углу стола, что лишь каким-то чудом не падали на пол.
– Куда больше, чем мы можем себе позволить, – вздохнул Маркел и взял в руки один из свитков. – И каждое послание гаже некуда. Вот, к примеру: в начале прошлого месяца несколько рыбаков вблизи Брилля видели в устье реки вблизи своей деревни нескольких рыболюдов. К счастью, обошлось без жертв – когда крестьяне успели кликнуть толпу и вернулись к водоему с сетями и вилами, тварей и след простыл. Но весть тревожная.
– Рыболюды? – недоверчиво хмыкнул Амадиу. – Около Брилля? Да быть того не может. Так далеко от моря они сроду не заплывали.
Однако то было не совсем верно, спустя миг поправил он сам себя. Помнится, Амадиу лично прикончил одну из этих тварей, что облюбовала себе запруду неподалеку от одной мельницы и успела потопить пару человек. Амадиу еще долго рассматривал останки уродливого существа, дивясь, как одновременно оно походило на человека, и в то же время будто являлось злой шуткой на людской род: чуть вытянутая рыбья башка с выпученными глазами, что, казалось, росла сразу из спины, на которой гребнем торчал плавник; длинные руки и ноги, с тонкими