никогда на ослепнет,
её взгляды, как евклидовы параллели,
оттого наша любовь необратимо меркнет,
не пересекаясь в точке наших целей.
Всё чаще ночами хранил бессонницу,
в молодости время прожигал, как сигарету,
постоянно слышал, как удалялась конница,
поэтому день хотел растянуть до рассвета.
Постоянно седлал своего коня,
плёткой хлестал его вскачь,
гоню без остановки до заката дня,
чтоб не слышать детский плач.
За несколько часов можно облететь меридиан.
На прожитую жизнь не смотрю превратно,
она неизбежно истекает во временной океан,
только мгновение доступно и понятно.
Там, где ветер бризом обжигает фас,
а гром рокочет набатом,
слёзы дождём кропят из глаз,
другая Родина встречает Шаббатом.
Город на высоком берегу,
который обнимает водяную гладь.
Дочь моря название ему
дали, чтобы юность оправдать.
Дедушка по имени Яффа
за левую руку держит Бат-Ям.
Ему знакома пятая графа
и посошок репатрианта во сто грамм.
Подарила обетованная земля
надёжный фундамент свободы.
Расправил крылья от небытия
бродяга переживший невзгоды.
Здесь кровь перемешалась
союзной группы прошлых лет,
а русский ген, упорно повторяясь,
изменил слегка менталитет.
Тут в местной церкви наши свечи
уже не коптят из воска.
Шалом звучит при каждой встрече,
а с потолка не сыпется извёстка.
Там дороги все ведут к пескам в пустыне,
земля даёт там два урожая в год
и нет совсем евреев в Палестине,
зато «Хаву нагилу» весь народ поёт.
На флагах нет средств производства,
ворчать на все свои законы,
считают тут манерой «жлобства»
и здесь не целуют иконы.
Вот когда Шаббатные свечи,
освещают всем идущим дорогу,
тогда на иврите и русской речью
безмолвно произносят «Слава Богу».
И в каждом звуке предков языка,
я не нашёл к себе презрения.
Здесь безопасно жить наверняка
под флагом треугольного сплочения.
Там, где пальмы и надо жить,
тут климат – комфортный, изящный.
Ещё нужно за это платить,
чтоб будущее соединить с настоящим.
Здесь мой язык не будет иностранным,
а я – птица, могу вернуться обратно.
Я градусник с отметкой 36,6 постоянно,
где времена года меняются многократно.
Почти всегда, возвращаясь оттуда,
так хочется удрать, напевая романсы,
туда, где погода охраняет простуду,
в те места, где живут итальянцы.
Хочу исчезнуть на просторах Европы,
в Париже, где жизнь длится века,
увезти себя из российской «жопы»
туда, где нас нет наверняка.
Мы