Юлия Волкодав

Волк советской эстрады


Скачать книгу

а халтура получается. Представь, что я бы не доучилась в мединституте и пошла бы людей оперировать. Допустил бы кто такое? Нет. Так что не хочешь – не учись. Но чтобы за пианино я тебя тогда не видела.

      Лёня только плечами пожал. У него не было ни малейшего желания садиться за инструмент. Он вообще видеть не хотел ни пианино, ни ноты, ни двери музыкальной школы. К тому же и разбитые руки саднили.

      Вечер того же дня ему запомнился особенно хорошо. В доме пахло капустными пирожками. Бабушка уже спала в своём закутке, а Лёнька слонялся по комнате, не зная, чем себя занять. На улице шёл дождь, типичный сочинский осенний дождь, от которого невозможно укрыться под зонтиком, и даже резиновые сапоги до колен не помогут. Можно только пересидеть его дома, желательно привалившись к печке. Вроде бы и не холодно, но промозгло, сырость пробирает до костей, и, если дождь идёт не первый день, а неделю, хочется удавиться от тоски. Лёня сгрыз два пирожка, хотя был сыт. Попробовал читать, но даже любимые «Мушкетёры» не полезли. Включил телевизор, но в дождь и без того слабый сигнал телеантенны постоянно пропадал, и кроме помех он ничего не увидел. В конце концов он всё-таки сел за пианино. Крышку открывать не стал, достал чистую тетрадку и от скуки начал по памяти расписывать партитуру популярной песенки «Бэсаме мучо», которую недавно они слушали у Борьки дома на патефоне. Борька с недавних пор свёл какое-то секретное знакомство, благодаря которому ему удавалось находить совершенно уникальные «заморские» пластинки. Пластинки попадали к Борьке на время, с возвратом, поэтому он слёзно просил Лёньку разложить «классную мелодию» на ноты. Лёньке, замотанному концертом, было как-то недосуг, а теперь вот появилось время. Хорошо было бы, конечно, снимать по слуху, но не бежать же сейчас, под дождём и на ночь глядя к Борьке. Да он и отдал уже, наверное, пластинку.

      В одном месте Лёнька засомневался, открыл крышку пианино, начал подбирать. Бабушку он разбудить не боялся, если та заснула, можно было не то, что на пианино, на трёх тромбонах играть, она не проснётся.

      – Ты что такое играешь?

      Лёнька вздрогнул, обернулся. Олеся по-соседски приходила к ним, не стучась, а двери они никогда и не запирали.

      – Да-а во-от, Бо-орька про-осил пе-есенку подо-обрать.

      Он сыграл с самого начала, подпевая себе. Из слов он знал только рефрен «Бесаме, бесаме мучо», поэтому остальное заменил на «ля-ля-ля», но Олеся пришла в восторг.

      – Здорово, Лёня! Это же здорово! А ты можешь послезавтра в клубе на танцах её сыграть? Все в шоке будут!

      Пока что в шоке был Лёня. Он знал, что Олеся бегает в клуб на танцы, в надежде встретить, как она говорила, «женское счастье». Что под ним подразумевалось, Лёня не понимал, но в клуб пару раз просился. Олеся всегда отказывалась брать его с собой с формулировкой «нос ещё не дорос». И теперь пожалуйста!

      – А ты ещё что-нибудь такое знаешь? – не отставала Олеся. – Живенькое, модное?

      Лёня пожал плечами.

      – За-автра схо-ожу к Бо-орьке, по-оищем ещё.

      В музыкалку