Сустав будто бы ушёл куда-то внутрь и когда я уже упал на бок, плечо быстро встало на место, вызвав непередаваемые болевые ощущение, от которых я едва не потерял сознание. Тошнота подступила к горлу, а глаза начали закатываться, на миг я лишился зрения и ползал по земле, пытаясь нащупать автомат, но находил только ещё не остывшие конечности убитых. Зрение вернулось так же резко, как и ушло. В самый разгар сражения. На площади осталось несколько зияющих после взрыва дыр. Вероятно, то, что подтянул Ван-Мардвик и также вероятно, то, что Савина выбила из его руки, было ничем иным как активатором зарядов, установленных под землю, но откуда Ван-Мардвику было известно о нашем плане…
Времени думать об этом не было, Спартанцы, почуяв привычную для себя обстановку пошли в бой. Теперь мой первоначальный план – «мышеловка» был провален, большинство людей, сражающихся на нашей стороне, были подвержены взрыву или погибли под завалами. Город приобрёл вид руин.
Я подобрал автомат, лежавший совсем рядом, и подошёл к развалившемуся балкону. Всех, кто был на балконе – придавило обломками мэрии.
– Алан! Сзади! – успела крикнуть ошарашенная Дженис.
Я обернулся и увидел мчащегося ко мне спартанца, он метнул копьё, но я не без труда изогнул спину и выстрелил. Пуля попала прямиком в глаз, и он припал к моим ногам, в предсмертной агонии схватив меня за ногу. Вторая пуля избавила его от дальнейших мучений.
Подойдя обратно к обломкам, я начал касаться всех, кто был поблизости, чтобы они помогли поднять обломки, которыми придавило всех, кто был на балконе.
– Давайте! Давайте! Давайте! Дав-а-а-йте! – кричал я.
Нам удалось высвободить их под пыханья и вздохи. Ринувшись к Дженис, я не сразу рискнул что-то сказать, прежде протянув руку.
– Ты как? – спросила она, перегнав меня.
– В порядке, ты как? – молниеносно спросил я, случайно схватив её за руку.
Дженис дрогнула, но не стала высвобождаться, сделав шаг навстречу.
– Всё в порядке?
– Да, да. – сказал я, почуяв странное облегчение.
Я отшатнулся, схватившись за голову. Будто бы не было всего этого сражения, будто бы нас окружало щекочущее ноги поле. Я позволил себе на миг забыться.
***
– Алан я так переживала за тебя! – воодушевлённо воскликнула Дженни Уотерс, покрытая веснушками девушка, моя первая любовь.
– Чего переживать-то, Дже!? Я ведь мессия и мне всё нипочём! – ответил ей я, грубым тоном и плюхнулся в мягкую траву отцовского сада.
– Алан, ты несерьёзен! Жизнь – это всё, что у нас есть!
Девушка беспокойно перемещалась вокруг меня, пока я с улыбкой наблюдал за ней, не воспринимая всерьёз её слов.
Кто она такая, чтобы учить меня? Простая сестра в больнице, а я надежда нового мира! Это забавно, что она думает, что умнее я.
– Жизнь даётся нам, чтобы найти в ней своё место, оставить след –