не назвать всеобщим любимчиком. Даже собственная сестра ему не рада, а она – самое милое и доброе создание на свете. Что говорит о нем лучше?
Уважение Кивы к горничной вмиг возросло. Она осторожно спросила:
– Ты вчера рассказывала, что работаешь здесь всего несколько месяцев. Он… Он что-то сделал, чтобы заслужить такое мнение о себе?
Пальцы Бринн замерли, и она повернулась, чтобы взглянуть Киве в глаза.
– Нет, ничего такого. – Она указала на свое платье горничной. – В таком наряде я все равно что мебель. Могу быть хоть его покойной матушкой, а он и не заметит, потому что ни разу на меня не посмотрит. В его мире слуги – низшие существа, и относится он к нам соответственно: как будто нас вовсе не существует.
Ее глаза озорно блеснули:
– Я так часто убиралась у него в покоях, а он продолжал совещания, даже не замечая, что я в комнате. Я такого наслушалась, не поверите!
И будто не признавшись только что в том, что знает вещи, за которые ее можно обвинить в государственной измене, Бринн вернулась к прическе Кивы – замысловатому многослойному сооружению, украшенному блестящими бусинами.
– А это не слишком? – вяло спросила Кива, смотрясь в зеркало.
– Вы невеста короля, – ответила Бринн, провожая ее из ванной обратно в спальню, куда уже принесли завтрак: блюдо, полное фруктов и булочек. – Это мелочи!
Кива состроила гримасу и принялась за еду. Аппетита не было, но в планы на день входил побег, так что следовало хорошенько подзаправиться перед долгой дорогой обратно в Эвалон.
Превозмогая тошноту, она съела весь завтрак, закончив только когда Бринн сказала, что пора идти. Затем горничная вновь провела ее по замку – обе молчали всю дорогу, погрузившись в собственные мысли.
– Будут какие-нибудь еще советы? – спросила Кива, когда они подошли к большим золоченым дверям, у которых снова статуями застыли двое гвардейцев.
Вместо ответа Бринн коснулась пальцем амулета на шее Кивы – надеть его было дерзостью, учитывая, что король уже выразил свое неудовольствие на этот счет. Но он разрешил носить его до свадьбы, а Киву не волновало, выдает ли это ее истинные чувства к нему.
– Я слышала, про амулет Валлентисов всякое говорят. Считается, что он умеет хранить в себе защитную магию.
– Умеет, – подтвердила Кива. – Но он иссяк. Сейчас в нем нет никакой силы.
Лицо Бринн застыло.
– Тогда вот ответ на ваш вопрос: все, что я сказала в прошлый раз, плюс все, что только придет в голову. Навок, может, и симпатичный, но он опасен, и чего бы он от вас ни хотел… – Горничная покачала головой. – Просто будьте осторожнее, Кива. Он не потерпит непокорности, даже от невесты.
Бринн выглядела так серьезно, что внутри у Кивы все сжалось.
– Лучше ступайте, – сказала горничная, которую, кажется, вовсе не радовала необходимость оставить Киву одну. – Я буду ждать вашего возвращения в комнате.
Кива была благодарна ей за поддержку, но уже вовсю размышляла, как бы ей улизнуть по пути от Навока в покои. Может быть, получится