твоя тётя.
Сонджу никогда не слышала ни о какой тёте.
– Вы сестра моей матери? – спросила она.
Женщина закрыла дверь изнутри и кивнула:
– Да. Посиди со мной немного. Ты так похожа на свою мать… Когда-то мы с ней были близки.
Сонджу взглянула на эту женщину с добрым взглядом и мягким голосом. Она не казалась величественной, как её мать, но всё ещё была элегантна.
– Когда твоей матушке было семнадцать, – начала её тетя, – она должна была выйти замуж за человека из влиятельной семьи, связанной родством с императорским домом. За месяц до свадьбы до её суженого дошёл слух, что я бесплодна. Поскольку он был последним представителем династии, ему требовалась женщина, которая произвела бы на свет много наследников.
При этих словах на её лицо легла тень печали. Она продолжила:
– Хотя Япония к тому моменту уже четырнадцать лет как аннексировала Корею, близость к императорской семье всё ещё многое значила. Больше, чем значит теперь. Отказ от брака принёс нашей семье ужасное горе и унизил твою мать. Много дней она почти ничего не ела. Но один свадебный подарок, лавандовую нефритовую заколку, она всё же оставила себе.
С тех пор Сонджу казалось, что она понимает решение матери оставить заколку. Это было напоминанием о её уязвлённой гордости, укреплявшим её решимость добиться для дочери того, чего она не смогла добиться для себя самой. Часто Сонджу сожалела о том, что порой воспринимала мать такой жестокой и бескомпромиссной, а теперь старалась относиться к ней с пониманием. Но в трудностях своего брака, особенно после неудачных попыток поговорить с мужем, она снова винила мать.
Первые дни весны ознаменовались запахом влажной почвы после дождя. Спустя день или два в саду начала появляться зелень. Вскоре проклюнулись почки на вишнёвых деревьях, в ветвях которых серые птицы с красной грудкой щебетали друг с другом. Пришла весна: время, которое всегда пробуждало в Сонджу что-то беспокойно-радостное.
Она сделала глубокий вдох и сообщила свекрови, что будет на холме возле школы. Свекровь прищурилась, уже готовая возразить, но Сонджу, не дожидаясь ответа, выбежала через ворота – и таким образом объявила, что больше не является невестой.
На холме она смотрела на раскинувшиеся внизу фермерские участки, походившие на лоскутное одеяло. За ними стояли тихие домики с соломенной крышей. Она простояла так полчаса или больше, думая о стройном Кунгу, о его неторопливых жестах и том особом выражении лица, когда он о чём-то ей рассказывал или улыбался, глядя ей в глаза. Сонджу была рада найти это убежище – место, где она могла вдоволь побыть наедине со своими мыслями, не беспокоясь о том, что ей помешают.
Два дня спустя она вернулась на холм после обеда. И снова – ещё три дня спустя. Она приходила через каждые несколько дней, каждый раз ожидая, что свекровь выскажется по этому поводу, но со временем семья к этому просто привыкла.
Горе свекрови
– Вот ты где, – раздался из ниоткуда радостный голос Второй Сестры. – Не знаю, почему мне не приходило в голову прийти сюда