от того, как по-разному с ними в семье обращались.
Однажды, закончив с вечерней работой раньше обычного, Сонджу взяла Первую Сестру за руку и отвела её на веранду.
– Первая Сестра, посиди со мной. Я так мало о тебе знаю. Расскажи о своём муже. Каким он был?
Первая Сестра затеребила свою муслиновую юбку. Опустила голову:
– Гм-м, тут особенно нечего рассказывать…
Она взглянула на Сонджу. Та кивнула, поощряя её продолжить.
– Я не успела хорошо его узнать, – сказала она наконец. – Сразу же после свадьбы… меня на год отправили в школу-интернат в Сеуле.
– Что произошло после твоего возвращения?
– Гм-м… мой муж много путешествовал по работе. Когда он приезжал, его родители… На меня времени не оставалось. Такова уж жизнь в браке. Да, такова…
Она раскачивалась взад-вперёд. Взгляд её бродил вдоль можжевеловой изгороди в конце сада.
– Может, всё было бы по-другому… гм-м, если бы я родила сына. Я бы стала частью семьи. А вместо этого… меня называют мужеубийцей. Такова уж моя судьба. Да, такова…
Сонджу ахнула. «Мужеубийца»! Эта смиренная женщина с медленной речью, забитая, всюду чужая, раскачивающаяся во время разговора и всегда глядящая или вниз, или в сторону – и кто-то звал её мужеубийцей! Сонджу переполнила ярость. Затем – тусклая беспомощность и сожаление. Она уставилась на деревянные доски веранды, настолько ошеломлённая, что даже не заметила, как Первая Сестра тихо встала и ушла.
На следующий день Вторая Сестра подтвердила, что это свекровь назвала Первую Сестру «мужеубийцей».
– Я слышала только один раз, но и этого достаточно, чтобы прозвище запомнилось.
После этого Сонджу не хотелось ни с кем разговаривать. Она избегала смотреть на Первую Сестру, потому что чувствовала себя от этого только ещё более беспомощной. И всё стало только хуже, когда однажды она увидела нечто странное и тревожное между Первой Сестрой и её дочерью: Чинвон прошла мимо матери в гостиной, но ни одна из них не поздоровалась. Несколько дней спустя это случилось опять. В следующий раз, оказавшись наедине со Второй Сестрой, Сонджу спросила:
– Почему Первая Сестра и Чинвон ведут себя так, будто не замечают друг друга? У них всегда так было?
Не поднимая взгляда от чеснока, который она давила на разделочной доске тупым концом рукояти ножа, Вторая Сестра сказала:
– Когда я вышла замуж, Чинвон было восемь. Даже тогда она большую часть времени проводила с бабушкой и дедушкой. Они избаловали её как единственного ребёнка своего первого сына, – счищая чеснок с доски в маленькую миску, она добавила: – Я никогда не видела, чтобы Чинвон просила что-то у матери.
Это всё ещё не объясняло их странное поведение. Сонджу возразила:
– Они ведь спят в одной комнате. Наверняка они говорят друг с другом.
Вторая Сестра повернулась к Сонджу.
– Иногда я слышу, как они разговаривают, но их беседы всегда быстро заканчиваются – короткий