пискнула девушка, зажатая в крепких ладонях Сергея.
Бас раскрыл глаза пошире. Горянов постучал пальцем по виску. Лев заржал.
– Полина, там лошадки! – ворвалась в мизансцену Соня. – Пойдём скорее! – маленький ураган отжал любимую воспитательницу у взрослых дядь, и две девочки вприпрыжку отправились на другую сторону большого газона.
– Иваныч, как так? – Сергей едва сдерживался. – Ты же всегда всё про всех. А тут…
– Лёва, это серьёзно Ольшанская Полина Валерьевна? – Пётр не мог поверить. Он же ее не только видел, но и слегка зажимал. А тут не узнал. Ослеп, что ли на старости лет?
– Она самая, – Лев умилялся растерянностью безопасника. Когда еще такое увидишь? – Вы ж у нее Соню пару месяцев назад забирали. Не разглядели?
"Не только разглядел, но и потрогать успел," – хотелось ответить Петру, но компрометировать девушку перед Львом – ни за что. Распущенные волосы, легкий макияж и практически невесомое шифоновое платьице изменили Полину до неузнаваемости. Серая мышка, пусть и с грудью, которой он ее запомнил, превратилась в милую, слегка кукольную барышню.
– Всё это, конечно, очень увлекательно, – отвлёк мужчин от пикировки взглядами и словами Сергей, – но барышни отправились смотреть лошадок.
– У нас 10 минут. Максимум 15, – взглянул на часы Лев.
– Успеем, – Пётр задумчиво посмотрел на коньяк, плеснул в стакан компота, выпил залпом и, подхватив крещендовцев под белы рученьки, отправился устанавливать фейерверк.
Тем временем Полина пыталась найти смысл в щебете счастливой Сони и потерянно гладила лоб черно-белого пони. Конь в миниатюре вызвал настоящий восторг не только у малышей, но и у вполне взрослых личностей. Правда, последние не пытались на нем покататься, ограничиваясь селфи.
Катя и Маша дуэтом напевали в камеру смартфона бессмертный хит группы «Любэ», позируя на фоне скакуна-недоростка. Зеленоглазый Саша, до невозможности похожий на отца, тихонько мурлыкал газмановского "Есаула", бросившего боевого товарища на потеху из-за собственного малодушия. И только пони философски хрустел яблоком и оставался безразличным к общим волнениям.
Спокойствие далматинца в лошадином обличьи закончилось с первым залпом шутих. Пони взбрыкнул, сбрасывая Соню на рядом стоящего Сашу. Уздечка от резкого финта отвязалась, выпуская животное на волю. Полина, подавив желание отскочить подальше от невменяемого пони, бросилась наперерез, заслоняя собой Сашу и Сонечку. Прижав к груди две темные макушки, Полина постаралась максимально свернуться клубочком и закрыла глаза от ужаса. Пони – не арабский скакун, но хорошенько приложить может.
– Дура, уходи! – рявкнуло где-то слева, но двое львят, пяти и десяти лет, спрятавших носы ей в солнечное сплетение, сильно ограничивали манёвренность.
Сколько прошло времени до момента, когда её оторвали от детей и от поверхности, Полина не знала. Только помнила, как лупила кулачками по чьей-то спине и требовала вернуть её обратно, потому что там дети в опасности.
– Отставить