докажу, что это не так?
Зубов неуверенно пожал плечами.
– Мы договорились: вы мне имя, я уничтожаю ордер. Так?
– Так.
– Я согласен поменять очерёдность, чтобы вы не подумали, что я лукавлю. Смотрите.
Он чиркнул спичкой и поднёс пламя к ордеру, который вспыхнул и через считаные секунды превратился в чёрный комочек пепла в лежащей на столе пепельнице.
– Ваша очередь, Сергей Васильевич, – глядя Зубову в глаза, сказал Харлампиев таким тоном, что тот отвёл взгляд в сторону и, еле слыша сам себя, выговорил:
– Павел… Круглов.
Харлампиев кивнул и спокойно, как о чём-то само собой разумеющемся, сказал:
– Даю слово, что об этом никто из ваших товарищей никогда не узнает.
Зубов с трудом проговорил:
– Но… вы арестуете Круглова?
– Зачем? – по-прежнему спокойно ответил полицейский и, почувствовав вопрос во взгляде Сергея, объяснил: – Подозрение сразу же упадёт на вас. Зачем я буду вас подставлять?
Сергею почудилась насмешка в словах полицейского, он настороженно взглянул на собеседника, но нет, тот был серьёзен.
– Вы, Сергей Васильевич, человек ещё молодой, в чём-то неопытный, и поэтому всё, что говорят вам ваши товарищи, воспринимаете как истину в последней инстанции. А я, как человек уже поживший и много чего повидавший на своём веку, могу вас заверить, что сейчас программа вашей партии просто вредна.
– Вы меня вздумали агитировать? – поинтересовался Зубов.
– Даже в мыслях не было, – ответил Харлампиев, – я вам только изложу кое-какие свои соображения, а вы, как человек умный, их сопоставите и решите, прав я или нет. Готовы меня выслушать?
Зубов неопределённо кивнул:
– В моём положении ничего другого не остаётся.
– Тогда начнём с начала. – Заметив нетерпение в собеседнике, полицейский предостерегающе поднял руку: – Не беспокойтесь, я коротко. Начну с парадокса. Цели вашей организации и полиции, как это ни странно, почти полностью совпадают.
Зубов усмехнулся:
– Так я вам и поверил.
– Сейчас поверите. Вы хотите счастья и благополучия народу. И мы ведь этого хотим. Только средства у нас с вами разные. Вот смотрите. Желябов со своей шайкой убили государя Александра Второго. И что? Народ стал счастлив? Россия воспряла? Да нет, конечно!
– А что вы сделали, чтобы народ стал счастлив? – воскликнул Зубов.
– Если вы имеете в виду убиенного государя императора, извольте, отвечу. Кто, как не он, отменил крепостное право, провёл судебную реформу, открыл несколько университетов? Это что? Разве не шаги к улучшению жизни народа? Только не дали господа народовольцы осуществить до конца задуманное. Что в результате? Положение народа лучше не стало. Ваша «Народная воля» практически не существует. Потому что не гладить же убийц по головке. А ведь многие из тех, кто сейчас на каторге, могли честно послужить отечеству. Вот и решайте, от кого больше пользы…
Харлампиев развёл руками.
– Вот сейчас, кстати,