рассказывала, что ее уже и так печатают, и зачем тогда этот вуз. Когда Елена Васильевна попросила ее покинуть помещение, следом вышли Надя и Лена. И тут безмолвная однокурсница, сбежав на два пролета вниз, догнала ту женщину и яростно, а самое главное, громко, начала говорить о том, что поступают сюда не ради престижа, а ради самого Литинститута, что в этот дворик заходят и в нем навсегда остаются, и что Елена Васильевна замечательный мастер и она не смеет говорить с ней так. «Ничего себе, – удивилась Надя. – А наша робкая, оказывается, умеет почти кричать. Надо Маринке рассказать». И она спустилась вниз, к Сартру, где встретила Марину, обсуждающую «Цветы зла» Бодлера с Толей Барсуковым.
Рядом с гардеробом находилась большая комната с окном и зеркалами во всю стену, где по краям находились двери уже непосредственно в женский и мужской туалеты. Это место называли «у Сартра». Здесь курили, общались, выпивали, обменивались лекциями, целовались и признавались в любви. О, сколько всего, должно быть, повидали эти зеркала!
– Ну что, ты готова? Поехали, – сказала ей Марина.
– Сейчас идем, – ответила Надя.
Они собирались на пару по физкультуре. Одним из способов, где будущие писатели, не очень способные к спорту, могли отбыть занятие, был настольный теннис. Залы со столиками находились в общежитии, студенты приезжали туда и отмечались в специальной тетради, а уж сколько кто играл и во что, никто особо не контролировал. Их преподаватель-журавль Кручинин в целом был неплох. Наде нравилось, что во время занятий на стадионе он говорил: «Не можешь бежать быстро – беги медленно, не можешь бежать медленно – иди, не можешь идти – ползи, не можешь ползти – лежи головой в сторону финиша». Такой подход к физическим нагрузкам ее полностью устраивал. К тому же Наде нравились занятия в бассейне, именно с помощью Кручинина она научилась плавать кролем, хотя обычно он, глядя на нее, морщился и кричал: «Неправильно! Милютина! Не так! Ты куда руки! Э!..» – в конце концов он махал рукой и отходил от бортика. Но Наде все равно нравилось. В общежитии же можно было играть в настольный теннис, и это засчитывалось за полноценное посещение занятия.
Когда они вышли на крыльцо, то увидели Вадима, который сидел на асфальте и стрелял пластиковыми пульками в жестяную трубу. Надя с Мариной подошли и попросили пострелять.
– Знаете, мне вчера девушка сказала, когда я ей про семинар рассказал: «Вы там тихо сходите с ума и радуетесь этому», – поделился Вадим и внимательно по очереди посмотрел каждой в глаза. – А мы вовсе и не сходим. Я считаю, все творческие люди немного над уровнем мозга. И это не так просто, как кажется. Если слишком высоко, кислорода может не хватить. Многие не выдерживают. Вы меня понимаете?
– Конечно, Вадя, понимаем, – Надя выстрелила в трубу и прислушалась к звуку. – Поэтому мы и здесь. Поехали с нами в общагу? Мы на физру.
– Не, – ответил Вадим и растерянно улыбнулся.
– Ясно, – догадалась Марина. – У него свидание. Ну пойдем, не будем мешать.
Общежитие