вы, гражданин начальник, шли бы в дом. Я тут сам справлюсь». Игорь опешил, никогда на его памяти пойманную рыбу, в Краснодарском крае сырой не ели… «Сергей, – окликнул он коллегу, начальника пока не известного Игорю, отряда, – слушай что мне тут сейчас тот тип сказал, показывая на бесконвойника, – сырую рыбу нам на стол принесёт! Мы это будем есть? Вернее – вы… Она же ещё дёргается! Я сам видел! Вы что тут на Севере совсем дикари?! Она же сырая! Я не буду… Я лучше пойду ёлочку выкопаю – обещал жене привезти. Да и вообще мне с утра в наряд заступать…» «Н-да, это диагноз, – засмеялся Сергей, – пойдём намахнём, деревня, пока то да сё она сдохнет. Ты дохлую-то рыбу ешь? По всей видимости тебя к этому блюду нужно еще готовить и готовить. Ну да ничего, я беру это на себя! Ты будешь готов, обещаю!» Попробовал ли он в тот вечер строганину, для Игоря осталось загадкой, то ли шокирующая информация о поедании живых рыб, то ли количество спиртного стёрло из памяти остаток вечера, включая не только путешествие домой, но даже поиск и выкапывание ёлочки. Сергей сдержал обещание – Игорь был готов.
Заботливые сослуживцы водрузили в руки Игоря увесистый кусок дёрна, из которого торчало две небольшие ёлочки и прислонив к двери квартиры, постучали в дверь. Убедившись, стоя этажом выше, что офицер прибыл домой, а вернее – тело доставлено разошлись. Тело тем временем потеряв равновесие, в тот момент, когда дверь открылась, потеряв равновесие, рухнуло в открывшийся проём, со словами: «Малыш, прости. Я ёлочку принёс». Праздник закончился.
Ни ледяной ветер, ни снег в лицо не смогли привезти Игоря к восьмичасовому разводу наряда в чувства. Еле сдерживая рвотные позывы, пошатываясь, он занял своё место в строю – первый полноценный рабочий день начинался неплохо – катастрофически! «Кто не может нести службу, —оглядывая строй, закончил речь полковник, стандартной фразой, – два шага вперёд!» Игорь, не раздумывая и, не считая шагов, вышел из строя и замер, еле удерживая равновесие. «Что с вами, товарищ лейтенант?» – начальник колонии пытался прочесть ответ на свой вопрос на лице молоденького офицера. «Вчера отмечали присвоение звания. Отравился рыбой, товарищ полковник, – послышалось откуда-то из строя, – Не пошла…» По строю прокатился еле сдерживаемый смех. «Ясно, – поправляя папаху из каракуля и переводя взгляд на строй офицеров, – и так может быть с каждым, запомните! Закрыли рты! Лейтенант, свободен. Завтра на службу».
Это был первый и, пожалуй, единственный по-настоящему мужской и вызывающий безусловное уважение поступок начальника колонии. Этим поступком Игорь, в будущем, частенько оправдывал нелепые приказы и распоряжения руководства – «но человек-то хороший».
Проснувшись на следующий день, Игорь пытался не подать вида, как сильно волнуется перед представлением отряду, но вышло всё настолько быстро, что всё, к чему он готовился, проигрывая мысленно ситуацию,