реальности, в которой одна крупная, но успешно замятая магическая ошибка Мирослава таки приводит к чудовищным жертвам и разрушениям. Затем зеркало просветлело, и туманные щупальца развеялись по обе стороны безмятежной амальгамы.
Тёплый свет излился с хрустальных люстр, озарив бледную, заплаканную и потрясённую часть человечества. Нестройные аплодисменты звучали слабыми не потому, что зрители отвергли мистерию, а потому, что у них не было сил хлопать громче.
Мало-помалу зал опустел. Невзрачные девушки на выходе раздавали желающим минералку с витаминами – такова была сдержанная милость Осенней княгини.
– Как вы… узнали? – отыскав Персефону позади алтаря, прошептал Мирослав.
– О чём? – воздела бровь Княгиня.
Быстрота и связность мышления не вполне вернулись к Мирославу, но он уже осознал нелепость своего вопроса. Безымянный зеркальный призрак лишь настроился на волну жертвы, смодулированную жуткой музыкой, и выдал проекцию её страхов вовне. Оставалось верить, что участники этой дерзкой мистерии чтят чужие тайны.
– Всё, что вы увидели, останется при вас, – догадавшись о сомнениях Мирослава, заверила Персефона. – А теперь прошу простить: мне пора. Послезавтра концерт в Риге, далее Таллин и Хельсинки. Сценарий один, а сюжеты будут зависеть от публики…
Начальник магического департамента отступил на шаг, безмолвно мотая головой.
«Может, не стоит?» – вопрошал его отчаянный взгляд.
– Поздно, – улыбка Персефоны была очаровательна и ядовита, как аконитов цвет.
***
Сьена линяла. Такое случалось с ней всякую весну, и линять девушка предпочитала в птичьем облике, ибо с выпавших волос проку нет, а перья сгодятся хотя б на рукоделие.
– Повезло мне от батюшки сбежать, – приговаривала Сьена, теряя оперение. – Он-то думал, что вокруг меня бесы ночами скачут да за косу тягают. Молиться заставлял. Если б я случайно при нём перекинулась – в купели со святой водой утопил бы, наверно. Да только от молитв у меня вера в собственные крылья ослабла…
Историю побега Сьены Персефона уже знала. Во время зимнего истребления злоснеговиков Артемис малость перестарался и подпалил из огнемёта сельскую церковь – благо, ночью там никого не было. Решив, что Йоль – отличное время жечь мосты как буквально, так и метафорически, Сьена бросила к церковному порогу свою шапку с нелепым помпоном и сказала Артемису вести её куда угодно, только не домой.
– Так и двинули мы автостопом в Ярославль. Там я и документы с новым именем получила, и школу экстерном закончила: Артемис велел доучиться по-обычному, а не только волшебные знания у него добывать, на обходах заповедника сопровождая.
Помимо «волшебных» знаний хорватский оборотень передал птицедевочке навыки одинокого выживания в лесу. «Чтоб не привязывалась к нему слишком сильно», – рассудила Сьена.
Персефона не удержалась от грустной улыбки.