ядовитым парам, раздражение и злость улетучились вместе с болью, и теперь Аурелий мог взглянуть на эльфийку в ином свете: не только как на возлюбленную, но и как на цельную личность. И с этой точки зрения она всегда была ему надёжным союзником. Вспыхнув в последний раз, былая страсть оставила тёплые угольки воспоминаний, которые больше не жгли, а грели изнутри. Медленно, наощупь, Аурелий выстраивал новое видение жизни. Что-то подсказывало ему, что истина уже совсем рядом. Неясное чувство радости, которому он не мог дать определения, уже проклёвывалось в его душе, и нужно было только дождаться, когда оно расправит крылья.
Настало время подумать и о Фелинь. Теперь император смог дать честную оценку тем чувствам, что влекли его в магазин фарфоровых кукол. В ту злосчастную ночь, когда Арэйсу вступила в смертельную схватку с Кэрелом, Аурелий засиделся у мастерицы после закрытия магазина – и, увидев зарево над дворцом, поспешно исчез, ничего не объяснив. Ему давно следовало навестить её. Пусть Фелинь и очень сдержанная натура, она наверняка сбита с толку его странным поведением. И в этот раз Аурелий скажет ей правду.
Окрылённый и взволнованный, на следующий день он шёл знакомыми улицами. У императора не было определённых надежд, но одной мысли, что он наконец-то сможет быть честным с женщиной, которая незаметно стала ему дорога, уже было достаточно.
Магазинчик встретил его непривычной тишиной. Обычно в рабочие часы Фелинь всегда сидела за прилавком, колдуя над очередным изделием, но в этот раз Аурелий уже прошёлся из одного конца зала в другой и обратно, а мастерица всё не появлялась. Снова прогулявшись между стеллажами, он заметил, что дверь, ведущая в жилые помещения, приоткрыта. Едва он просунул голову внутрь, как сразу же расслышал сердитые голоса, доносящиеся со стороны чёрного входа. Неуверенный, как поступать дальше, Аурелий медлил, и тут резкий крик заставил его подскочить на месте.
– Нет у меня для тебя ничего! Убирайся! Ты была нужна мне, когда я побиралась от голода, а теперь я тебя ненавижу! – Этот истеричный, визгливый голос был совсем непохож на тот, что он привык слышать, но, без сомнения, принадлежал Фелинь.
Больше не мешкая, император бросился в нужном направлении и как раз успел разглядеть грязную, обрюзгшую женщину, топчущуюся на заснеженной улице. Возраст её было трудно определить из-за испитого, обезображенного нищетой лица. Она что-то заунывно бормотала, уставившись на мастерицу, которая преграждала ей дорогу в дом.
– Убирайся, ты мне не мать! – Фелинь с грохотом захлопнула дверь.
Несмотря на холод, на кончике её носа повисла капля пота. Было видно, что диалог дался ей тяжело, оставляя без сил. Тем более она не ожидала увидеть Аурелия и, обернувшись, почти вскрикнула.
– Извини, я услышал ссору и испугался, вдруг тебе нужна помощь, – объяснил тот.
Губы Фелинь задрожали. Казалось, она расстроена тем, что кто-то чужой узнал её секрет, и обижена, что Аурелий столь долго не появлялся. Однако