лешего
болталась где-то столько лет?)
Пусть под ноги листвой опавшею
ложатся дни календаря,
нас наше счастье запоздавшее
нашло, наверное, не зря;
и пусть оно горчит рябиново,
хрустальным воздухом звеня:
мы этой осенью – любимые,
я – у тебя, ты – у меня.
Хрустальный воздух ранней осени
на фоне золота берёз,
пшеничный локон с первой проседью,
лицо, любимое до слёз…
Харам
Твой поцелуй
до сих пор на губах горчит,
и на руке
чуть заметный неровный шрам…
Сильные мы
очень мужественно молчим —
просто любить
нам друг друга нельзя: харам…
Шрам на руке —
ерунда, ведь в душе дыра,
хоть не видна,
но страшнее давно кровит:
невдалеке
ты стоишь, говоришь: «Пора…»
«Как я одна?» —
набираю и жму «Delete»…
Я тебе вновь
не сказала: «Не уходи»,
ты на моё
«Как же так?» не сказал: «Прости…»,
только любовь
вырывается из груди,
как ты её
ни удерживай взаперти…
От боли некуда деться,
жизнь еле теплится в сердце,
пишу «Люблю» и тут же жму на «Delete»,
но невозможно навсегда удалить
тебя из памяти тоже —
твой запах въелся под кожу,
и поцелуй твой на губах горчит,
а сердцу больно, и оно кричит…
Какая, к чёрту, разлука?
Мы рождены друг для друга!
Жизнь разделилась ровно пополам —
харам!
Сильные мы
очень мужественно молчим:
просто харам —
ну и не о чем говорить…
Нашей любви
не выбрасываю ключи —
я никогда
не умела нормальной быть.
Если твоя
будет меньше душа болеть,
думая, что
очень всё приняла легко,
я для тебя
улыбнуться смогу суметь,
чтобы потом
дуть на воду и молоко…
Криком кричать
буду позже – потом, одна
в горькой тиши
заточенья домашних стен…
Перемолчать,
выпивая беду до дна:
«Слышишь, пиши
иногда, как ты там, и с кем…»
От боли некуда деться,
жизнь еле теплится в сердце,
пишу «Люблю» и тут же жму на «Delete»,
но невозможно навсегда удалить
тебя из памяти тоже —
твой запах въелся под кожу,
и поцелуй твой на губах горчит,
а сердцу больно, и оно кричит…
Какая, к чёрту, разлука?
Мы рождены друг для друга!
Жизнь разделилась ровно пополам —
харам!
Ничего от тебя не ждать – ни тебя самого, ни чуда
Ничего