в связи с возможной грядущей военной кампанией, он просит меня о полной эксплуатации Блюмонда, чья праведность у того «в горле застряла».
– Пусть поможет вам подготовить новые поля, удобрить землю и собрать урожай побольше, – требует Мидчел.
На это я коротко отвечаю:
– Сделаем.
Секс, алкоголь, золото – это всё, что волновало Тутлюса. За весь наш разговор он ни разу не спросил о том, что я планирую делать с крепостными или как буду управляться. Жизни этих рабов для него стоили ровно столько, сколько за них могли предложить торговцы, и за такой взгляд на жизнь, а вместе с ней и на окружающих я его искренне благодарил. Ведь, избавляясь именно от таких вот «папкиных правителей» и «мамкиных наследников», я всегда чувствовал за душой некое облегчение. Попутно оправдывая свои действия тем, что без подобных людей обществу будет только лучше.
– А, вот ещё… Забыл отдать, – когда отряд конников уже взобрался на свои сёдла, произнёс принц, запустив обе руки в дорожную сумку. – Это тебе.
Из мешка показалась большая квадратная книга в толстенном коричневом кожаном переплёте, поверх которой красовались пять трудно читаемых букв.
Взяв ту в руки, пальцами провёл по выдавленным буквам.
– И-с-р-а… Что это?
– Искра – так называется твоя деревня, староста, ёп твою мать… – усмехнулся лорд. – Книга эта для записей. Прошлый староста долгое время клянчил её у меня, да сука дорого стоила… И когда я наконец-то решился и купил, она оказалась тому уже не нужной. Если хочешь, можешь использовать по хозяйству ну или попросить Бареля начертать тебе пару заклинаний для обучения. В общем, делай с ней что хочешь, подарок это мой тебе. Если понадобится, можешь даже продать, хотя я бы не советовал.
– Спасибо, господин, – чуть приклонив голову, с почтением проговорил я, и тот, внезапно расширив глаза, вновь усмехнулся.
– Удачи, Людвиг, постарайся сохранить Искру для меня. – Махнув на прощание, пустил коня в галоп принц.
«Обязательно,» – подняв голову и поглядев тому вслед, подумал я.
Несколькими часами позднее. Дом старосты.
Довольно большое, в меру просторное строение имело пять комнат. Одна, самая большая, вмещала в себя длинный стол из тяжёлого толстого дерева, с десяток стульев, а также печь, к коей и примыкали все остальные свободные помещения. Комната старосты и по совместительству мой будущий «офис», если это так можно назвать, находилась в самом дальнем углу избы. В меру светлая, в меру надёжная, стол, шкаф, стул, лучина, чернила и пара бумаг. Точно такой же была и комната его сына, ушедшего в наёмники, остальные же помещения имели лишь кровати, некое подобие вешалок, выглядевших как вбитые в стену суки, да окошки с видом на местные небольшие поля.
Сейчас в доме, помимо меня, на четыре пустые комнаты приходилось четверо женщин. Оглядев всё в доме, замечаю,