Лаэллет. – Вероятно, будут дожидаться подкрепления, чтобы брать Лаэльдрин. Именно в ту сторону мы сейчас движемся, – пояснил он Налю. – Теперь можно рассчитывать и на привлечение троллей. – В голосе его послышалась нескрываемая горечь.
Лаэльдрин, Белейшая Цитадель, или Пятиградье, соседнее с Исналором славное королевство. Страшной ценой удалось отстоять его в Последнюю войну – сражались от пристрастившихся к дурману ночного фрукта уличных менестрелей с нездоровым блеском глаз до каждого близкого к совершеннолетию мужчины королевской семьи. Было среди защитников и слишком много женщин. Однако теперь к большой опасности не готовы. Когда тролли, пользуясь тайными путями, обрушатся на крепостные стены с окрестных гор, вся надежда лишь на лаэльдринские патрули, что успеют заметить, объединиться и задержать эту смертоносную лавину ценой своих жизней, пока вестник мчится поднять тревогу в городах. А встреться ему на пути враг, надеется лишь на свою скорость – и Создателя.
– Господин, – подал голос Тирнальд из другого угла. – Вы не можете винить себя. Троллей не трогали около трех веков.
Лаэллет качнул головой:
– Командир всегда несет ответ за поход. Так или иначе, пока они стоят, необходимо попытаться бежать. – Он быстро оглядел остатки своего отряда. – Нас достаточно мало. Тихо уйти будет легче. Самые сильные должны добраться до Лаэльдрина и предупредить, слабых спрятать в недоступных троллям укрытиях.
– Орочья сволочь возвращается известным им путем. Значит, сможем пройти и мы, – согласился Веринн. Голова его была перевязана тряпкой.
Повозка остановилась. Эльфы притихли. Почти сразу кто-то отдернул полог, закрывающий выход, и в проеме показалась орочья физиономия.
– Увечных сюда! – гаркнул он.
– Здесь нет увечных, – возразил Лаэллет. – На поправку идут уже и наиболее раненые.
Объяснялись на орочьем кехер шаюке с примесью поврежденного общего языка. Наль уже начал привыкать к этому говору, звучащему из уст орков еще грубее и жестче, чем из уст эльфов.
Орк поворочал глазами и вцепился взглядом в белого, как снег, Келора. Тот вжимался спиной в стену повозки, стараясь держать больную ногу как можно непринужденнее, однако его выдавало сведенное болью лицо, явно неудобная поза и наброшенная на нижнюю часть тела туника, которая при беглом осмотре пленных должна была скрыть перелом. Штанину до колена пришлось разрезать – от нее остались лишь кровавые лохмотья – и кожи не было видно в засохших ранах и багрово-синих кровоподтеках.
– А ну пошевели ногами! – оскалился орк.
Сжав губы, несчастный попробовал повиноваться. Страдальчески дрогнувшее лицо его посерело, однако сломанная нога, с тщательно прикрепленной к ней ремешками, но недостаточно длинной дощечкой, осталась неподвижной.
Орк злорадно ухмыльнулся:
– Вытолкать сюда этот медвежий корм!
– Нет! – усталые глаза Лаэллета гневно вспыхнули.
– Ты тут больше не командуешь,