когда Дэрил закрыл за собой дверь. В висках начинало противно пульсировать.
– Да, есть у нас тут местечко, где мы отдыхаем, по профессиональному признаку. В гостинице «Гранд Анкара», по четвергам, лобби в нашем распоряжении.
– В чьём это «в нашем»?
– Собираются иностранные корреспонденты, иногда заходят и местные. Очень душевно пьём виски, – ответил Анатолий.
Андрей живо представил, что скоро ему доведётся побывать в этом весьма любопытном обществе.
Уходя из редакции, Андрей кинул взгляд на свой стол. Завтра предстояло усесться за него с кипой местных газет для изучения и поиска новостей. А пока нужно было вернуться домой, отдохнуть, отогнать головную боль, упорядочить мысли и сделать намётки для романа, ведь впечатления переполняли, ситуация предрасполагала к творчеству, пока Андрей не погрузился в новостную рутину, захватывающую с головой. Добравшись до своего нового пристанища, Табак перекусил хлебом с белым козьим сыром, попытки преодолеть боль силой воли не увенчались успехом. Голову, словно налитую оловом, тянуло к подушке. Его срубил сон. Он заснул прямо на диванчике, набросив на себя мягкий пледик, в зале, не добравшись до кровати в спальне.
VII
– Таня! Таня! Та-а-а-а-ня! – кричал Андрей, надрываясь. На его висках вздувались вены от напряжения. Руки сжались в кулаки так, что ногти оставили следы на тыльной стороне ладоней. Таня удалялась в своём синем плаще, всё шла и шла, не оглядываясь. Андрей почувствовал тяжесть в ногах, он не мог сдвинуть их с места. Весь мир одномоментно стал мокрым, пропитанным всепроникающей влагой. Отовсюду капало, и грохотал гром. Андрей не мог двигаться. Его будто разбил паралич от этой тотальной сырости. Андрей заплакал, из него выливалось горе, которое он держал в себе. Оно лилось в виде чернил. На земле синие струйки оставляли витиеватые рисунки – исписанные круглыми буквами страницы черновика его романа. Он с трудом переставил ноги, чтобы сойти со строк великой литературы, оказавшейся разлитой по земле. Сразу после этого он увидел похоронную процессию. Небо светилось багряным. Люди прошли мимо него, чуть не наступая ему на ноги. Он увидел, что хоронили его. Попытался закричать этим людям, что он жив, что его полёт, вольный и упорный, продолжается. Но из глотки вырывался воздух, лишь царапая горло. Звука не выходило.
Андрей проснулся на влажной подушке. Глаза были сухими. Наверное, они полностью впитались в наволочку. Он поднялся, тряхнул головой, чтобы отогнать этот морок, фантасмагорию сна. Ему стало не по себе. Безмолвие ночи нарушала песня ветра в листве. Андрей пробрался по новой незнакомой квартире, держась за стену, на кухню, выпил залпом стакан воды из-под крана. Это не могло так дальше продолжаться. Завтра он обязан засесть за большой труд, которому суждено будет стать делом его жизни.
VIII
Андрей пришёл в редакцию рано утром, когда солнце мягким светом проникало в комнату. По дороге он купил у уличного торговца местный бублик «симит» с кунжутом (денег у него не было, но, собираясь, он обнаружил на калошнице при входе несколько монет). С кофе, должно быть, он очень вкусен, подумалось ему. Он подошёл к входной двери в редакцию.
Анатолий