раз так, – теперь за ним идти.
До деревни вновь ему тащиться.
Как могло такое получиться,
Как это могло произойти?
Ведь уже назначено Судьбою,
Что прошёл его собачий век,
А вот этот мелкий человек
Отменил Судьбы решение такое?..
И пошли в деревню не спеша
Двое: мальчуган и пес мохнатый.
Значит, не всегда Богам решать,
Что кому назначено когда то.
На краю деревни старый дом.
Пес к нему уверенно свернул.
А за псом к нему свернул Артём,
Как бы, пса домой он сам вернул.
На крылечке бабушка и дед.
Сцена из кино «Мы вас не ждали».
Видно, так давно не удивляли
Их события, каких не видел свет.
«Ох!» – у Марьи вырвалось со вздохом.
«Мать твою,» – лишь дед сумел сказать.
На ступеньку сел, не мог стоять,
Стало хорошо, сильней, чем плохо
«Жив, собака. Просто где-то шлялся!
А уж как же нас он напужал!
Ну, иди сюда, раз уж попался,
Я тебе сейчас подам скандал!
Мы тут с бабкой так переживали:
Сдох Мохнатый. А он – вон, гляди, —
Тихо, бабка! Стухни! Не гунди!
Вы меня со псом уже достали.
Я здесь всю деревню обошёл:
Помирать собрались, хороните.
А гляди: гуляка наш пришел.
Здравствуйте – пожалуйста – примите!»
Рухнул тут Махно перед крыльцом.
Гость вмешался, пробил его час:
«Здравствуйте! А я Смирнов Артём.
А ваш пёс меня от смерти спас.
Он в лесу под деревом лежал,
И уже почти что не дышал.
Я не видел, на гадюку наступил.
Он как прыгнет! Как её схватил,
От меня ее отбросить смог.
А потом упал, я думал,– сдох.
Я даже заплакал там от страха,
Только ожила потом собака»
Не сказал пацан про чудеса,
Видно, в них еще не понимал,
Что собаку подняла его слеза,
Что спасителем он, сам не чая, стал.
Да и бабка с дедом не догнали,
Что вот эта детская слеза
С гроба возвратила их назад,
Что слезою живы снова стали
Как остатки жителей села
Праздник неожиданный гуляли,
Похорон отмену пропивали,
Этого молва не донесла.
Я бы рад закончить этот сказ
Нотой светлой, чистою, мажорной.
Только жить в мажоре не для нас.
Главный в жизни цвет, однако, черный.
Лето пролетело. Красотой
Осень отгуляла над деревней.
Стужей белой, черной, вечной, древней
Холод землю окружил зимой.
На Коловороте, в Карачуна,
Дед Смирнов на двор по утру вышел.
Видит, – у Ивана с Марьею над крышей
Дыма нет. Не топиться печура.
А мороз за тридцать. Холода!
И без печки в доме, просто