из-за испанского трона. И даже если бы война послужила какой-то цели, Франция к ней не готова.
Генерал Распай ответил со всей насмешливостью, на какую был способен его голос:
– Чрезвычайно интересно слышать подобную военную мудрость из уст человека, никогда не надевавшего форму своей страны.
Анри слегка улыбнулся:
– Генерал, мне незачем надевать французскую военную форму, чтобы видеть то, что сделано из золота и набито соломой.
Распай побагровел от гнева. Кончики его усов вздрогнули. Сделав над собой заметное усилие, он притушил гнев.
– Вы меня оскорбляете, граф, – прошипел он. – Вы оскорбляете честь Франции. Ваши слова отдают предательством. Если бы не ваш отец…
Намереваясь его успокоить, генерал Делакруа положил руку на плечо низкорослого Распая.
– Генерал, я уверен, граф не имеет в виду ничего подобного, – улыбнулся Делакруа. – Ясно, что он не знает об истинной расстановке сил. Давайте не будем сражаться друг с другом. Побережем наш пыл для прусских варваров.
– Генерал, вы просили поделиться моими наблюдениями, – сказал Анри, спокойно восприняв вспышку Распая. – Вот я и поделился. Жаль, если они не совпадают с вашими.
– Поле сражения докажет, что ты ошибаешься, – упрямо заявил Жюль. – Многие веками сомневались в решимости и готовности Франции. И веками Франция доказывала ошибочность подобных сомнений. Франция веками показывала миру, что хорошо владеет искусством войны.
– И в этом твоя ошибка, Жюль. Ты упражняешься в искусстве войны. Пруссаки превращают войну в науку.
– Тогда наше военное искусство усмирит их науку, – весело произнесла Элизабет. – А теперь, поскольку мы уже казнили Бисмарка и выиграли войну, давайте оставим эту тему и поговорим о чем-нибудь другом.
А сверху за торжеством наблюдали два малолетних вуайериста, испытывая при этом несказанное удовольствие. Они ползли из одного конца дома в другой, перемещаясь по грязным половицам, проложенным под балками, и тайком подглядывали за взрослыми внизу. Год за годом скрытые проходы, соединяющие верхние комнаты шато де Врис, раскрывали этим изобретательным и вечно любопытным мальчишкам все новые и более волнующие тайны. Среди удивительных открытий были смотровые отверстия над некоторыми комнатами первого этажа. Даже граф, который в своем детстве вдоволь наползался по проходам, не знал о существовании этих отверстий. Они были искусно встроены в гипсовые карнизы, проложенные по периметру каждого потолка в шато, и из комнат казались элементом потолочных украшений. К тому же потолки отличались достаточной высотой, и потому снизу отверстия все равно нельзя было разглядеть. Маляры, красившие потолки, посчитали их вентиляционными. Однако те не являлись элементами украшений и не служили целям вентиляции, поскольку для открытия каждого требовалось приподнять половицу тайного прохода. Для этого на ней имелись маленькие выемки для пальцев, облегчающие подъем. Смотровые отверстия были проделаны каким-то забытым предком с какой-то