ризе, в клобуке и с посохом. Во всём одеянии отца Аркадия сквозила напыщенность и бахвальство. Та же риза, расшитая золотыми нитями, окантовка и узоры церковных крестов вышиты аж, в несколько слоёв для пущей важности. На спине из серебра отделан огромный крест. В грудной прорези ризы на массивной золотой цепи висит такой же крест. На макушке клобука в самом его центре, выведен серебряный крест, а по полям два голубя летящие друг к другу. Посох изготовлен из чёрного дерева и в этом не было никакого сомнения, он украшен массивным золотым набалдашником и серебряным наконечником, два ответвления верхнее и нижнее из слоновой кости. Вот примерно в таком виде, так сказать в повседневном одеянии и заявился святоша.
– Всем доброго здравия семинаристы!– С разных мест полетели в ответ тёплые приветствия в адрес отца Аркадия, основная масса ответила практически хором, и одновременно.
– Доброго здравия, наставник!– Дальше последовал обычный разговор, который по большому счету Владимира не интересовал, и он увлёкся подготовкой к занятиям. Рядом с митрополитом образовался круг, из тех самых «приближённых» семинаристов, которым дозволялось практически всё. Постепенно разговор с «избранными» перешёл на личные темы, посыпались пошленькие анекдоты, шутки, смешки да издёвки. Это была группа привилегированных выскочек-жополизов, которые есть в каждом коллективе и в каждом обществе, им можно то, чего не дозволено остальным под угрозой сурового наказания, и их совершенно не беспокоит, что о них думаю другие, те кто сейчас находится рядом с ними. В какой-то миг времени настал момент, когда в разговоре стираются все грани морали, этики, нравственности и обычного человеческого приличия, как вдруг кто-то из семинаристов произнёс:
– Аркадий Петрович, ну признайтесь, что Сын Божий был всего на всего простым человеком при жизни, а после смерти стал сакральной жертвой, и именно с этого момента и началась его библейская история ?-
Кто конкретно из семинаристов произнёс сию реплику, Владимир не успел увидеть, он мог лишь догадаться по голосу. Ему вдруг стало интересно, что ответит митрополит на гнусную ложь, и как себя поведет. Вот тут-то отец Аркадий проявил себя как истинный дипломат:
– Типун тебе на язык, думай что говоришь! Мы сейчас не в кабинете твоего отца, а в семинарии, где обучают православным и церковным канонам. Поэтому сделаем вид, что я ничего не слышал, а ты мне ничего не говорил.– Заулыбавшись, митрополит быстро перевёл диалог в русло учебного процесса, где важным вопросом стояла успеваемость и посещаемость. Однако Владимиру от услышанного стало не по себе, от того, что высший сан Епархии, такой как митрополит попросту закрывает глаза на гнусную клевету, и старается не слышать слов, попирающих веру. Великую христианскую веру ложными высказываниями, и от кого? От будущих служителей церкви, тот, кто сам в скором времени будет нести слово Божье людям, и вселять в них веру, да дарить любовь? За подобные речи полагалось очень строгое наказание, об этом Владимир знал не